Чернишевській і татари (праця на сайті Тatarica)
07/19/2007 | Tatarchuk
Просветители Чернышевский, Харитонов, Лебедева и татары
Добавлена: Aliye | 17 июня 2007 г. | укр.уа
Версия для печати | просмотров: 247 |
В лице многих образованнейших и благороднейших людей русские были и остаются восприимчивыми к культуре, обычаям, достижениям и горестям татар. О трёх таких русских людях рассказывается в этой статье.
Три личности, три характера, три судьбы. Всем история отвела достойное место в своих анналах. Но всё же есть общее, что объединяет все эти три судьбы: внесли значительный вклад в культуру и просвещение татар, способствовали ломке сложившихся вокруг татар стереотипов и мифов. Ещё при жизни их просветительская деятельность была высоко оценена татарами, их имена не забыты и в наши дни. И всё же, "татарский аспект" их деятельности до последнего времени был мало известен, немало "белых пятен" существует и сейчас. Возможно, опубликованные ниже очерки побудят кого-либо к более подробному изучению их деятельности на ниве просвещения татарского народа.
Чернышевский и татары
В июле прошлого года исполнилось 175 лет со дня рождения выдающегося русского писателя и мыслителя Николая Гавриловича Чернышевского. Если бы эти строки писались 15 лет назад, то по правилам игры того времени необходимо было бы повторить ряд избитых заклинаний, вроде "пламенный революционер", "борец за счастье народа" и т.д. В советской литературе образ Чернышевского был столь заужен, обеднён и идеологически опошлен, что невольно возникал вопрос: да чем же он был велик, как мог быть властителем дум нескольких поколений соотечественников, пользоваться авторитетом в Европе? Сейчас Чернышевский вообще не в чести: хотя, вопреки множеству утверждений, и не звал к топору, а всё-таки и в самом деле был революционером. И всё же многие страницы его незаурядной биографии открываются и открываются заново. Например, "татарская страница" его жизни. Мало кто знает, что Чернышевский хорошо знал татарский язык и даже сочинил три песни на этом языке. В архивах Москвы хранится несколько татароязычных документов, написанных аккуратным, каллиграфическим арабским почерком. Все они принадлежат перу Николая Чернышевского.
Сейчас трудно сказать, при каких обстоятельствах будущий русский писатель выучил татарский язык. Скорее всего, его руководителем в этом деле стал родной отец протоиерей Гавриил Иванович Чернышевский, прекрасный знаток многих древних и современных языков. Как известно, среднее образование Николай Чернышевский в основном получал дома под руководством своего родителя и приходящих из гимназии педагогов. Щедро наделённый способностью к языкам, он уже в возрасте 16-18 лет знал латинский, греческий, французский, немецкий, английский языки и был знаком с древнееврейским, польским, персидским и арабским. Наряду с этим он уделял большое внимание и изучению татарского языка и хорошо владел им. В архиве хранятся ученические тетрадки Чернышевского, в которых приводятся примеры по склонению в татарском языке. В начале татарские местоимения написаны арабским шрифтом, а рядом дается построение этих же слов русским шрифтом, без перевода на русский.
Сохранились и другие рукописи Чернышевского — составленный им обзор топонимических названий татарского происхождения, которые носят населённые пункты родной писателю Саратовской губернии. Кроме того, для лучшего освоения татарского языка и отработки арабского почерка юноша скопировал ряд известных учебных пособий того времени — "Татарскую грамматику" Георгия Саблукова и грамматику турецко-татарского языка Александра Казембека, а также произведения татарского фольклора. Большой интерес для современной татарской лексикографии представляет оригинальный татарско-русский словарь, составленный Чернышевским в 1844 году. Этот словарь включает в себя 1200 татарских слов и является законченным, полноценным трудом.
По приведённым примерам можно судить о живом татарском языке, на котором разговаривали реальные люди того времени. Дело в том, что сохранившиеся с середины XIX века рукописи на татарском языке не дают чёткого представления о языке той эпохи. Как правило, они были написаны "высоким штилем", на литературном языке, обильно сдобренном арабскими и персидскими заимствованиями. В других рукописях Чернышевского, написанных образцовым арабским каллиграфическим почерком, приводятся сведения из прошлого татарского народа. Например, в них говорится о Чингисхане, Батые, Узбеке и других правителях прошлого, кратко сообщается о том, в какой последовательности эти ханы правили и какими землями владели.
Николай Чернышевский хорошо знал историю татар и имел собственное суждение по данному вопросу. В своей работе "Антропологический принцип в философии" (1860), рассматривая происхождение татар, он одним из первых среди русских учёных опровергнул монгольскую версию этногенеза татар. В частности, Чернышевский писал: "из нынешних крымских, казанских и оренбургских татар едва ли есть один человек, происходивший от воинов Батыя… нынешние татары — потомки тех племён, живших в этих местах до Батыя и покорённых Батыем, как были покорены русские… Термин "татары" стал применяться для обозначения не только кучки завоевателей, но и покорённого народа, постепенно он полностью вытеснил термин "булгары" (Чернышевский Н.Г. Сочинения., т. VII, стр.288).
Иван Харитонов
История зарождения и развития татарского книжного дела немыслима без имени казанского типографа Ивана Николаевича Харитонова. Нет, татарские книги печатались и до него, но именно он поставил это дело на крепкую профессиональную основу, беспрестанно совершенствовал технологию, разрабатывал всё новые и новые шрифты, стремился к тому, чтобы книга, вышедшая из его типографии, сохранялась долгие годы. "Татарский Гутенберг" — так его прозвала татарская печать, когда в 1909 году отмечалось 40-летие профессиональной деятельности Харитонова. Наверное, не осталось ни одной татарской газеты или журнала, которые не поместили бы панегирики в адрес казанского типографа. Авторитеты тюрко-татарского мира прислали в адрес Харитонова личные поздравительные телеграммы. Да и сам Иван Харитонов не прочь был почувствовать себя "радетелем татарской нации": снимался для газет в тюбетейке, иначе говоря — вошёл в роль. Но, как говорится, от любви до ненависти один шаг. Когда спустя время из его типографии вышли Кораны с досадными опечатками и пропусками, татарская печать так же дружно набросилась на своего вчерашнего кумира. Дело дошло до того, что некоторые горячие головы предложили судить Харитонова за его преступную неосмотрительность. Правда, со временем ему простили и этот "грех".
Думал ли когда-нибудь сын простого казанского мастерового, что он станет так же богат и знаменит, как те важные господа, для которых его отец мастерил экипажи и кареты… Мечты мечтами, а жизнь заставляла принимать быстрые решения. Ещё не до конца расставшись с детством, 10-летний мальчик пошел на работу. В 1869 году Иван Харитонов поступил учеником наборщика в типографию Казанского университета. Его первым наставником стал татарин Ибрагим Кавалеев. К радости мастера, ученик проявил недюжинные способности и смекалку. Уже через три месяца Харитонову назначают полный оклад, а вскоре он сам начинает обучать новичков наборному делу. В университетской типографии Иван Харитонов научился набирать тексты на самых различных языках. Жадный до знаний юноша начинает изучать иностранные языки, в совершенстве овладевает татарским.
В 22-летнем возрасте уже опытного специалиста Ивана Харитонова приглашают старшим наборщиком в престижную типографию Казанского губернского правления. Дальше его карьера развивается по возрастающей. Казанский типограф Г.М.Вечеслав, прослышав о молодом мастере, переманивает его в свою типографию и вскоре назначает управляющим. Именно здесь проявилась коммерческая хватка Ивана Харитонова. С одобрения Г.М.Вечеслава он берётся за коренную реорганизацию типографии — начинает применять литографию и гальванопластику, заводит скоропечатные машины. Результат не заставил себя долго ждать. Высокий уровень полиграфической культуры и награды на научно-промышленных выставках создают типографии высокую репутацию у татарских издателей и читателей. По количеству выпущенных татарских книг в отдельные годы она опережала типографии Казанского университета и другие крупнейшие печатные заведения Казани второй половины XIX века. Всего типография Г.М.Вечеслава за 1882-1894 годы выпустила 225 названий татарских книг общим тиражом 1,5 млн. экземпляров. Кроме того, здесь печатались книги на арабском, персидском и азербайджанском языках.
Хозяин типографии не нарадуется на своего управляющего и в 1893 году отправляет Харитонова посетить ряд европейских стран с целью изучения типографского дела, но, видимо, испугавшись, что без опытного руководителя дело встанет, вскоре отзывает его из поездки. К сожалению, удачно раскрученному коммерческому предприятию осталось существовать недолго. Цензурные преследования стали причиной отказа Г.М.Вечеслава от печатания книг и содержания типографии и уже через год он продает её Б.Л.Домбровскому. В знак благодарности за отличную работу Иван Харитонов получает татарских книг на сумму 4000 рублей, продаёт их с большой выгодой. на вырученные средства открывает собственную типографию и засучив рукава принимается за работу. Дело пошло. В 1902 году для изучения достижений типографского и полиграфического дела Иван Харитонов снова едет в Европу — посещает типографии Вены, Дрездена, Лейпцига, Берлина. В этом же году он приступает к печатанию татарских книг, хотя первоначальную ставку делает на выполнение заказов русских издателей. Первым татарским издателем его типографии был писатель Галиасгар Камал, который в будущем стал близким другом Харитонова. Совместно с Г.Камалом (который был хорошим каллиграфистом) и художником-гравёром Ибрагимом Юзеевым Иван Харитонов приступает к созданию новых образцов арабо-татарских шрифтов, которые стали новым словом в деле усовершенствования искусства татарского шрифта.
С появлением в начале XX века татарской периодической печати почти все казанские газеты и журналы на татарском языке начинают печататься в типографии Харитонова. Типограф берётся за издание татарских книг и брошюр революционного содержания, чем подвергает себя немалой опасности.
Трудно оценить вклад Ивана Харитонова в дело развития татарской книжной культуры. В те годы, когда царские власти с подозрением смотрели на всякую печатную продукцию, выходящую на арабском шрифте Харитонов не испугался проблем и стал большим другом татар. В 1916 году он продаёт своё предприятие и уходит из книгоиздательского мира. Конечно, опытный типограф не мог долго сидеть без дела. Он помогал своими ценными советами коллегам по книгоиздательскому делу. В годы нэпа И.Н.Харитонов попытался было открыть частную типографию, но не получил разрешения. Скорее всего, причиной отказа стало опасение, что частные типографии станут конкурентами советских государственных. Дальнейшая судьба "татарского Гутенберга" не достаточно хорошо изучена. По некоторым сведениям, он умер в Казани в 1954 году в 95-летнем возрасте.
Ольга Лебедева
"Гульнар ханум" — такой литературный псевдоним выбрала себе Ольга Сергеевна Лебедева, известный знаток Востока и восточных языков. К сожалению, биографические сведения о О.С.Лебедевой крайне скупы. Известно, что родилась она в 1854 году, видимо, в Казани или около Казани. Известно также, что её муж был казанским городским головой. Интерес к Востоку и восточной культуре побудил её к изучению языков. Главным наставником в этом деле стал известный татарский просветитель Каюм Насыри. Она брала у него уроки арабского, персидского, турецкого языков. Сохранились сведения, что О.С.Лебедева в совершенстве владела татарским народным разговорным языком, но ещё недостаточно хорошо знала книжный язык, который изобиловал арабизмами, фарсизмами, элементами турецкого языка. Видимо, для практики она перевела с татарского на русский известный памятник персидской литературы "Кабус намэ", который на татарский с оригинала был переведён Каюмом Насыри. Перевод О.С.Лебедевой был издан в Казани в 1886 году, т. е. четыре года спустя после издания перевода Каюма Насыри. Это были годы, когда они часто встречались на заседаниях Общества археологии, истории и этнографии Казанского университета.
Лебедева была знакома и с другими татарскими учёными-просветителями. Среди её знакомых были выдающийся татарский ученый и просветитель Шигабутдин Марджани, преподаватель восточных языков университета, учёный Мухаммедгали Махмудов, писатель Габдрахман Ильяси и другие деятели татарской культуры. Все они были членами Общества археологии, истории и этнографии Казанского университета. Тесное общение с татарскими учеными помогло О. С. Лебедевой хорошо понять нужды татарского народа, ближе познакомится с его культурой.
Интерес к культуре народов мусульманского Востока у О.С.Лебедевой был настолько велик, что она для более близкого знакомства с жизнью, историей, культурой этих народов и усовершенствования своих познаний в области восточных языков она едет в Турцию, знакомится здесь с состоянием обучения в мусульманских школах, положением турецкой женщины, много читает, интересуется историей мусульманских народов, литературой, общается с турецкими писателями, учёными, просветителями.
В 1889 году на VIII международном конгрессе ориенталистов О.С.Лебедева познакомилась с выдающимся турецким общественным деятелем, учёным, писателем Ахмедом Мидхадом, творцом первой турецкой Конституции, который горячо поддержал её начинания в ознакомлении турецкого читателя, народов мусульманского Востока с русской литературой. В турецких периодических изданиях одна за другой появляются её статьи о русской литературе, о творчестве отдельных писателей. Вскоре статьи О.С.Лебедевой были собраны вместе и изданы отдельной книгой в Стамбуле на турецком языке под названием "История русской литературы от её начала до наших дней". Начиная с 1890 года она переводит на турецкий язык произведения русских писателей — Пушкина, Лермонтова, Толстого. Свои переводы, статьи, книги Лебедева подписывала псевдонимом "Гульнар ханум". Одновременно с этим она переводит на языки народов Западной Европы произведения турецких прозаиков и поэтов. Ольга Сергеевна — всюду желанная гостья, её приглашают учёные, писатели, высокопоставленные чиновники, даже турецкий султан, который лично награждает её орденом Шефката 2-й степени.
В 1893 году Лебедева возвращается в Россию. У неё уже мировое имя — выступления на конгрессах ориенталистов, высокие награды, признание выдающихся учёных. В одесском порту её встречают корреспонденты, наслышанные об успехах Ольги Лебедевой за границей. На вопрос журналистов, для чего она изучает Восток и восточную культуру, Лебедева отвечает: "для распространения цивилизации среди русских татар, совершенно забытого, игнорируемого племени, которое я имела возможность близко изучить в то время, когда жила с мужем в Казани, где он был городским головой. Татары — добрый, умный, симпатичный народ, находятся теперь в отношении русских в каком-то фальшивом, ненормальном положении".
По мнению просветительницы, есть два практических пути по просвещению татар — открытие светских татарских школ и выпуск новой татаро-русской газеты. Приехав в Петербург, Лебедева начинает хлопотать относительно своих проектов, но вскоре терпит неудачу. Мало того, она попадёт под полицейский надзор и под подозрение в переходе в магометанство, что грозило всяческими духовными карами синодальной церкви.
Отказ в издании газеты был тяжелым ударом для О.С.Лебедевой. Это разрушило все её планы. Она оставляет столицу, возвращается в родные края и уединяется в своём поместье в Спасском уезде Казанской губернии, здесь вновь приступает к переводческой деятельности, продолжает изучать историю и культуру Востока, часто выезжает в Казань, встречается с учёными-востоковедами университета, с татарскими просветителями.
Не найдя среди русских сторонников в деле культурного просветительства (за исключением, пожалуй, Льва Толстого), Лебедева вновь уезжает в Турцию. Идея сближения народов России и Востока не покидает её. В 1887 году она обращается к учёным-востоковедам с призывом создать в России востоковедческое общество, целью которого было бы "распространение среди восточных народов точных и правильных сведений о России, а также ознакомление русского общества с материальными нуждами и духовной жизнью Востока — содействовать сближению России с восточными странами, служить проводником русской культуры". Потребовалось множество усилий и 13 лет, чтобы предложение наконец было принято. 29 февраля 1900 года Лебедева получает разрешение создать "Императорское общество востоковедения, состоящее под Августейшим покровительством Ея Императорского Величества Государыни Александры Фёдоровны". Председателем назначается генерал-лейтенант Н.К.Шведов, а истинная его создательница числится лишь "почётной председательницей". О.С.Лебедеву старались держать от её детища на расстоянии…
В 1889 году Ольга Сергеевна была участницей VIII конгресса востоковедов в Стокгольме, в 1897 году — XI конгресса в Париже, в 1899-м — XII конгресса в Риме. В 1905 году от имени российского востоковедческого общества она участвует в XIV конгрессе востоковедов в Алжире. На каждом из них она выступает с докладами по истории, культуре мусульманских народов России, знакомит мировую общественность с положением народов Поволжья. На XII конгрессе востоковедов в Риме О.С.Лебедева выступила с докладом, посвящённым истории татарского народа. Этот доклад в расширенном виде издаётся в Риме отдельной книгой на итальянском языке. В ней автор подробно рассказывает о взаимоотношениях Москвы и Казани, истории завоевания Казанского ханства Московским государством. Немало места отведено богатой древней истории, культуре татарского народа, состоянию у татар школьного дела, степени образованности татарского населения, положения женщины-татарки. В своей работе О.С.Лебедева подчёркивает, что Россия и угнетённые народы её выиграли бы, если бы власть не препятствовала татарам в создании периодической печати, светских школ.
К сожалению, сведения об Ольге Сергеевне Лебедевой обрываются первым десятилетием XX века. Как сложилась её судьба дальше — неизвестно.
http://tatarica.yuldash.com/
Добавлена: Aliye | 17 июня 2007 г. | укр.уа
Версия для печати | просмотров: 247 |
В лице многих образованнейших и благороднейших людей русские были и остаются восприимчивыми к культуре, обычаям, достижениям и горестям татар. О трёх таких русских людях рассказывается в этой статье.
Три личности, три характера, три судьбы. Всем история отвела достойное место в своих анналах. Но всё же есть общее, что объединяет все эти три судьбы: внесли значительный вклад в культуру и просвещение татар, способствовали ломке сложившихся вокруг татар стереотипов и мифов. Ещё при жизни их просветительская деятельность была высоко оценена татарами, их имена не забыты и в наши дни. И всё же, "татарский аспект" их деятельности до последнего времени был мало известен, немало "белых пятен" существует и сейчас. Возможно, опубликованные ниже очерки побудят кого-либо к более подробному изучению их деятельности на ниве просвещения татарского народа.
Чернышевский и татары
В июле прошлого года исполнилось 175 лет со дня рождения выдающегося русского писателя и мыслителя Николая Гавриловича Чернышевского. Если бы эти строки писались 15 лет назад, то по правилам игры того времени необходимо было бы повторить ряд избитых заклинаний, вроде "пламенный революционер", "борец за счастье народа" и т.д. В советской литературе образ Чернышевского был столь заужен, обеднён и идеологически опошлен, что невольно возникал вопрос: да чем же он был велик, как мог быть властителем дум нескольких поколений соотечественников, пользоваться авторитетом в Европе? Сейчас Чернышевский вообще не в чести: хотя, вопреки множеству утверждений, и не звал к топору, а всё-таки и в самом деле был революционером. И всё же многие страницы его незаурядной биографии открываются и открываются заново. Например, "татарская страница" его жизни. Мало кто знает, что Чернышевский хорошо знал татарский язык и даже сочинил три песни на этом языке. В архивах Москвы хранится несколько татароязычных документов, написанных аккуратным, каллиграфическим арабским почерком. Все они принадлежат перу Николая Чернышевского.
Сейчас трудно сказать, при каких обстоятельствах будущий русский писатель выучил татарский язык. Скорее всего, его руководителем в этом деле стал родной отец протоиерей Гавриил Иванович Чернышевский, прекрасный знаток многих древних и современных языков. Как известно, среднее образование Николай Чернышевский в основном получал дома под руководством своего родителя и приходящих из гимназии педагогов. Щедро наделённый способностью к языкам, он уже в возрасте 16-18 лет знал латинский, греческий, французский, немецкий, английский языки и был знаком с древнееврейским, польским, персидским и арабским. Наряду с этим он уделял большое внимание и изучению татарского языка и хорошо владел им. В архиве хранятся ученические тетрадки Чернышевского, в которых приводятся примеры по склонению в татарском языке. В начале татарские местоимения написаны арабским шрифтом, а рядом дается построение этих же слов русским шрифтом, без перевода на русский.
Сохранились и другие рукописи Чернышевского — составленный им обзор топонимических названий татарского происхождения, которые носят населённые пункты родной писателю Саратовской губернии. Кроме того, для лучшего освоения татарского языка и отработки арабского почерка юноша скопировал ряд известных учебных пособий того времени — "Татарскую грамматику" Георгия Саблукова и грамматику турецко-татарского языка Александра Казембека, а также произведения татарского фольклора. Большой интерес для современной татарской лексикографии представляет оригинальный татарско-русский словарь, составленный Чернышевским в 1844 году. Этот словарь включает в себя 1200 татарских слов и является законченным, полноценным трудом.
По приведённым примерам можно судить о живом татарском языке, на котором разговаривали реальные люди того времени. Дело в том, что сохранившиеся с середины XIX века рукописи на татарском языке не дают чёткого представления о языке той эпохи. Как правило, они были написаны "высоким штилем", на литературном языке, обильно сдобренном арабскими и персидскими заимствованиями. В других рукописях Чернышевского, написанных образцовым арабским каллиграфическим почерком, приводятся сведения из прошлого татарского народа. Например, в них говорится о Чингисхане, Батые, Узбеке и других правителях прошлого, кратко сообщается о том, в какой последовательности эти ханы правили и какими землями владели.
Николай Чернышевский хорошо знал историю татар и имел собственное суждение по данному вопросу. В своей работе "Антропологический принцип в философии" (1860), рассматривая происхождение татар, он одним из первых среди русских учёных опровергнул монгольскую версию этногенеза татар. В частности, Чернышевский писал: "из нынешних крымских, казанских и оренбургских татар едва ли есть один человек, происходивший от воинов Батыя… нынешние татары — потомки тех племён, живших в этих местах до Батыя и покорённых Батыем, как были покорены русские… Термин "татары" стал применяться для обозначения не только кучки завоевателей, но и покорённого народа, постепенно он полностью вытеснил термин "булгары" (Чернышевский Н.Г. Сочинения., т. VII, стр.288).
Иван Харитонов
История зарождения и развития татарского книжного дела немыслима без имени казанского типографа Ивана Николаевича Харитонова. Нет, татарские книги печатались и до него, но именно он поставил это дело на крепкую профессиональную основу, беспрестанно совершенствовал технологию, разрабатывал всё новые и новые шрифты, стремился к тому, чтобы книга, вышедшая из его типографии, сохранялась долгие годы. "Татарский Гутенберг" — так его прозвала татарская печать, когда в 1909 году отмечалось 40-летие профессиональной деятельности Харитонова. Наверное, не осталось ни одной татарской газеты или журнала, которые не поместили бы панегирики в адрес казанского типографа. Авторитеты тюрко-татарского мира прислали в адрес Харитонова личные поздравительные телеграммы. Да и сам Иван Харитонов не прочь был почувствовать себя "радетелем татарской нации": снимался для газет в тюбетейке, иначе говоря — вошёл в роль. Но, как говорится, от любви до ненависти один шаг. Когда спустя время из его типографии вышли Кораны с досадными опечатками и пропусками, татарская печать так же дружно набросилась на своего вчерашнего кумира. Дело дошло до того, что некоторые горячие головы предложили судить Харитонова за его преступную неосмотрительность. Правда, со временем ему простили и этот "грех".
Думал ли когда-нибудь сын простого казанского мастерового, что он станет так же богат и знаменит, как те важные господа, для которых его отец мастерил экипажи и кареты… Мечты мечтами, а жизнь заставляла принимать быстрые решения. Ещё не до конца расставшись с детством, 10-летний мальчик пошел на работу. В 1869 году Иван Харитонов поступил учеником наборщика в типографию Казанского университета. Его первым наставником стал татарин Ибрагим Кавалеев. К радости мастера, ученик проявил недюжинные способности и смекалку. Уже через три месяца Харитонову назначают полный оклад, а вскоре он сам начинает обучать новичков наборному делу. В университетской типографии Иван Харитонов научился набирать тексты на самых различных языках. Жадный до знаний юноша начинает изучать иностранные языки, в совершенстве овладевает татарским.
В 22-летнем возрасте уже опытного специалиста Ивана Харитонова приглашают старшим наборщиком в престижную типографию Казанского губернского правления. Дальше его карьера развивается по возрастающей. Казанский типограф Г.М.Вечеслав, прослышав о молодом мастере, переманивает его в свою типографию и вскоре назначает управляющим. Именно здесь проявилась коммерческая хватка Ивана Харитонова. С одобрения Г.М.Вечеслава он берётся за коренную реорганизацию типографии — начинает применять литографию и гальванопластику, заводит скоропечатные машины. Результат не заставил себя долго ждать. Высокий уровень полиграфической культуры и награды на научно-промышленных выставках создают типографии высокую репутацию у татарских издателей и читателей. По количеству выпущенных татарских книг в отдельные годы она опережала типографии Казанского университета и другие крупнейшие печатные заведения Казани второй половины XIX века. Всего типография Г.М.Вечеслава за 1882-1894 годы выпустила 225 названий татарских книг общим тиражом 1,5 млн. экземпляров. Кроме того, здесь печатались книги на арабском, персидском и азербайджанском языках.
Хозяин типографии не нарадуется на своего управляющего и в 1893 году отправляет Харитонова посетить ряд европейских стран с целью изучения типографского дела, но, видимо, испугавшись, что без опытного руководителя дело встанет, вскоре отзывает его из поездки. К сожалению, удачно раскрученному коммерческому предприятию осталось существовать недолго. Цензурные преследования стали причиной отказа Г.М.Вечеслава от печатания книг и содержания типографии и уже через год он продает её Б.Л.Домбровскому. В знак благодарности за отличную работу Иван Харитонов получает татарских книг на сумму 4000 рублей, продаёт их с большой выгодой. на вырученные средства открывает собственную типографию и засучив рукава принимается за работу. Дело пошло. В 1902 году для изучения достижений типографского и полиграфического дела Иван Харитонов снова едет в Европу — посещает типографии Вены, Дрездена, Лейпцига, Берлина. В этом же году он приступает к печатанию татарских книг, хотя первоначальную ставку делает на выполнение заказов русских издателей. Первым татарским издателем его типографии был писатель Галиасгар Камал, который в будущем стал близким другом Харитонова. Совместно с Г.Камалом (который был хорошим каллиграфистом) и художником-гравёром Ибрагимом Юзеевым Иван Харитонов приступает к созданию новых образцов арабо-татарских шрифтов, которые стали новым словом в деле усовершенствования искусства татарского шрифта.
С появлением в начале XX века татарской периодической печати почти все казанские газеты и журналы на татарском языке начинают печататься в типографии Харитонова. Типограф берётся за издание татарских книг и брошюр революционного содержания, чем подвергает себя немалой опасности.
Трудно оценить вклад Ивана Харитонова в дело развития татарской книжной культуры. В те годы, когда царские власти с подозрением смотрели на всякую печатную продукцию, выходящую на арабском шрифте Харитонов не испугался проблем и стал большим другом татар. В 1916 году он продаёт своё предприятие и уходит из книгоиздательского мира. Конечно, опытный типограф не мог долго сидеть без дела. Он помогал своими ценными советами коллегам по книгоиздательскому делу. В годы нэпа И.Н.Харитонов попытался было открыть частную типографию, но не получил разрешения. Скорее всего, причиной отказа стало опасение, что частные типографии станут конкурентами советских государственных. Дальнейшая судьба "татарского Гутенберга" не достаточно хорошо изучена. По некоторым сведениям, он умер в Казани в 1954 году в 95-летнем возрасте.
Ольга Лебедева
"Гульнар ханум" — такой литературный псевдоним выбрала себе Ольга Сергеевна Лебедева, известный знаток Востока и восточных языков. К сожалению, биографические сведения о О.С.Лебедевой крайне скупы. Известно, что родилась она в 1854 году, видимо, в Казани или около Казани. Известно также, что её муж был казанским городским головой. Интерес к Востоку и восточной культуре побудил её к изучению языков. Главным наставником в этом деле стал известный татарский просветитель Каюм Насыри. Она брала у него уроки арабского, персидского, турецкого языков. Сохранились сведения, что О.С.Лебедева в совершенстве владела татарским народным разговорным языком, но ещё недостаточно хорошо знала книжный язык, который изобиловал арабизмами, фарсизмами, элементами турецкого языка. Видимо, для практики она перевела с татарского на русский известный памятник персидской литературы "Кабус намэ", который на татарский с оригинала был переведён Каюмом Насыри. Перевод О.С.Лебедевой был издан в Казани в 1886 году, т. е. четыре года спустя после издания перевода Каюма Насыри. Это были годы, когда они часто встречались на заседаниях Общества археологии, истории и этнографии Казанского университета.
Лебедева была знакома и с другими татарскими учёными-просветителями. Среди её знакомых были выдающийся татарский ученый и просветитель Шигабутдин Марджани, преподаватель восточных языков университета, учёный Мухаммедгали Махмудов, писатель Габдрахман Ильяси и другие деятели татарской культуры. Все они были членами Общества археологии, истории и этнографии Казанского университета. Тесное общение с татарскими учеными помогло О. С. Лебедевой хорошо понять нужды татарского народа, ближе познакомится с его культурой.
Интерес к культуре народов мусульманского Востока у О.С.Лебедевой был настолько велик, что она для более близкого знакомства с жизнью, историей, культурой этих народов и усовершенствования своих познаний в области восточных языков она едет в Турцию, знакомится здесь с состоянием обучения в мусульманских школах, положением турецкой женщины, много читает, интересуется историей мусульманских народов, литературой, общается с турецкими писателями, учёными, просветителями.
В 1889 году на VIII международном конгрессе ориенталистов О.С.Лебедева познакомилась с выдающимся турецким общественным деятелем, учёным, писателем Ахмедом Мидхадом, творцом первой турецкой Конституции, который горячо поддержал её начинания в ознакомлении турецкого читателя, народов мусульманского Востока с русской литературой. В турецких периодических изданиях одна за другой появляются её статьи о русской литературе, о творчестве отдельных писателей. Вскоре статьи О.С.Лебедевой были собраны вместе и изданы отдельной книгой в Стамбуле на турецком языке под названием "История русской литературы от её начала до наших дней". Начиная с 1890 года она переводит на турецкий язык произведения русских писателей — Пушкина, Лермонтова, Толстого. Свои переводы, статьи, книги Лебедева подписывала псевдонимом "Гульнар ханум". Одновременно с этим она переводит на языки народов Западной Европы произведения турецких прозаиков и поэтов. Ольга Сергеевна — всюду желанная гостья, её приглашают учёные, писатели, высокопоставленные чиновники, даже турецкий султан, который лично награждает её орденом Шефката 2-й степени.
В 1893 году Лебедева возвращается в Россию. У неё уже мировое имя — выступления на конгрессах ориенталистов, высокие награды, признание выдающихся учёных. В одесском порту её встречают корреспонденты, наслышанные об успехах Ольги Лебедевой за границей. На вопрос журналистов, для чего она изучает Восток и восточную культуру, Лебедева отвечает: "для распространения цивилизации среди русских татар, совершенно забытого, игнорируемого племени, которое я имела возможность близко изучить в то время, когда жила с мужем в Казани, где он был городским головой. Татары — добрый, умный, симпатичный народ, находятся теперь в отношении русских в каком-то фальшивом, ненормальном положении".
По мнению просветительницы, есть два практических пути по просвещению татар — открытие светских татарских школ и выпуск новой татаро-русской газеты. Приехав в Петербург, Лебедева начинает хлопотать относительно своих проектов, но вскоре терпит неудачу. Мало того, она попадёт под полицейский надзор и под подозрение в переходе в магометанство, что грозило всяческими духовными карами синодальной церкви.
Отказ в издании газеты был тяжелым ударом для О.С.Лебедевой. Это разрушило все её планы. Она оставляет столицу, возвращается в родные края и уединяется в своём поместье в Спасском уезде Казанской губернии, здесь вновь приступает к переводческой деятельности, продолжает изучать историю и культуру Востока, часто выезжает в Казань, встречается с учёными-востоковедами университета, с татарскими просветителями.
Не найдя среди русских сторонников в деле культурного просветительства (за исключением, пожалуй, Льва Толстого), Лебедева вновь уезжает в Турцию. Идея сближения народов России и Востока не покидает её. В 1887 году она обращается к учёным-востоковедам с призывом создать в России востоковедческое общество, целью которого было бы "распространение среди восточных народов точных и правильных сведений о России, а также ознакомление русского общества с материальными нуждами и духовной жизнью Востока — содействовать сближению России с восточными странами, служить проводником русской культуры". Потребовалось множество усилий и 13 лет, чтобы предложение наконец было принято. 29 февраля 1900 года Лебедева получает разрешение создать "Императорское общество востоковедения, состоящее под Августейшим покровительством Ея Императорского Величества Государыни Александры Фёдоровны". Председателем назначается генерал-лейтенант Н.К.Шведов, а истинная его создательница числится лишь "почётной председательницей". О.С.Лебедеву старались держать от её детища на расстоянии…
В 1889 году Ольга Сергеевна была участницей VIII конгресса востоковедов в Стокгольме, в 1897 году — XI конгресса в Париже, в 1899-м — XII конгресса в Риме. В 1905 году от имени российского востоковедческого общества она участвует в XIV конгрессе востоковедов в Алжире. На каждом из них она выступает с докладами по истории, культуре мусульманских народов России, знакомит мировую общественность с положением народов Поволжья. На XII конгрессе востоковедов в Риме О.С.Лебедева выступила с докладом, посвящённым истории татарского народа. Этот доклад в расширенном виде издаётся в Риме отдельной книгой на итальянском языке. В ней автор подробно рассказывает о взаимоотношениях Москвы и Казани, истории завоевания Казанского ханства Московским государством. Немало места отведено богатой древней истории, культуре татарского народа, состоянию у татар школьного дела, степени образованности татарского населения, положения женщины-татарки. В своей работе О.С.Лебедева подчёркивает, что Россия и угнетённые народы её выиграли бы, если бы власть не препятствовала татарам в создании периодической печати, светских школ.
К сожалению, сведения об Ольге Сергеевне Лебедевой обрываются первым десятилетием XX века. Как сложилась её судьба дальше — неизвестно.
http://tatarica.yuldash.com/