Колонка Константина Дорошенко в "Публичных людях"
07/15/2008 | Wrangler
ТЕМА НОМЕРА/КРЫМ И МРЫК
Константин Дорошенко
Бетонированное уродство пляжей, марочные шмурдяки, потомки сталинских мародеров, сдающие будки псоглавцам, приехавшим за дешевым отдыхом. Унылый столовский репертуар дискомфортных пансионатов, «пиво с водочкой по-домашнему» ресторанных зазывал с набережной Ялты. Аутсайдеры, пережевывающие пустозвонство Волошина, и бестолковая химера на официальном гербе без геральдического роду-племени. Беспробудный мамоновский Мрык: «Стою в будке, весь мокрый, слишком жарко».
Все изменилось, когда командировка привела меня в Бахчисарай, а любовь к кофе и благословенной баранине, пище праотца Авраама, – в ресторан «Салачык». Отсюда началась мое личное крымское путешествие. Через время, не через пространство.
На первый взгляд, Крым залип в тусклом межвременье. «Между советским прошлым и крымскотатарским будущим» – по определению Аглаи Топоровой. Но чашкой кофе, выпитой с чистой душой в правильном месте, может открыться околдовавший Мицкевича «Восток в миниатюре», всегда живой в Крыму, в его ландшафте, воздухе, архитектуре, в рыжей масти его коров, в эхе мавзолея Джанике-ханум на Чуфут-Кале. Крым разворачивается узором ковра, ткущегося на твоих глазах временем. И в этом орнаменте, как дань суфийской традиции Крымского ханства, образы людей обретают особенное значение.
Айдер-ага Асанов, патриарх ювелиров, маэстро крымскотатарской серебряной филиграни, покорившей изяществом черноморский мир и породившей эпигонов от Варны до Стамбула и предгорий Кавказа. Его предки создавали украшения для крымских ханов, но в депортацию 1944-го семье не удалось сохранить ни одного произведения. Сегодня он воссоздает орнаменты для своих серег, ожерелий и поясов, за которыми выстроилась очередь европейских дипломатических дам и киевских светских львиц, закрывая глаза и так вспоминая образцы, виденные в детстве. Разговорившись с аксакалом в его бахчисарайской мастерской, можно много узнать о быте старинного Крыма, чтобы потом радоваться, узнавая его приметы.
Алифе Яшлавская – одна из немногих, переживших репрессии ХХ века представителей потомственной крымской знати. Единственная женщина-дервиш в Крыму, хранительница чудом сберегшейся суфийской святыни – Текие-дервиш в Евпатории, обители загадочного ордена Мевлеви, основанного Джалаледдином Руми. Она своенравна и может, прервав на полуслове рассказ, заявить, указав на вашу спутницу – столичную искусствоведку: «Слушайте внимательно, а то ведь она все равно ничего не поймет, вам придется ей все пояснять». А может в качестве особой привилегии пригласить в свою комнатку и собственноручно сварить вам кофе, сообщив: «Кто пьет кофе Алифе-ханум, помнит запах сорок лет». Неплохое суфийское благословение!
Олекса Гайворонский – настоящее чудо Крыма. Историк и публицист, знающий о Крымском ханстве больше, чем кто-либо в мире. Иногда возникает ощущение, что он просто живет в том времени, когда в Бахчисарае вершились судьбы Кракова, Вильно и Киева, московские правители подписывали верноподданнические послания ханам арабской вязью, а османские султаны признавали аристократическое превосходство Гераев. Путешествовать с ним по Крыму – словно жить в строках Орхана Памука. Не успеет возникнуть на горизонте евпаторийская мечеть или имение потомков пророка Мухаммада князей Юсуповых, а Олекса уже живописует захватывающую историю, возвращающую потускневшим от времени и дикарства сооружениям первозданное великолепие. Его книга «Повелители двух материков», изданная киевской «Орантой» в стилистике старинных крымскотатарских фолиантов, стала первой за века исторической галереей крымских ханов. Возвратила нам ароматный отрезок нашей истории, вымарывавшейся со времен Екатерины. Иллюстративный материал ее не менее уникален: блестящий киевский мастер исторической картины и художественной стилизации Юрий Никитин воссоздал портреты монархов Крыма, основываясь на архивных изысканиях Олексы. В исламской стране изображений ханов не было, за редчайшими исключениями. Потому при воссоздании их облика Никитин внимал любой информации письменных источников – от описаний внешности и платья из донесений иностранных послов до упоминаний национальности матери государя. Этим летом портретная галерея Гераев кисти Никитина впервые экспонируется в бахчисарайском Ханском дворце.
Крым – это «трансформация времени». Именно так назвала свой проект в этом году куратор «Гурзуфских сезонов» Олеся Авраменко. Уже третий год это художественное событие преображает сегодняшнее время полуострова в будущее, что под силу современному искусству. Гений места организовал здесь пересечение творческих энергий давно. Когда-то облюбованный Коровиным, Чеховым, Украинкой, Шаляпиным городок открыл свою деликатную – некурортную – сущность образованным предпринимателям Денису Шевченко и Сергею Нузброху, воспринявшим его как место, достойное жизни и радости, а не только эксплуатации. Как купец Губонин до революции, не только строивший здесь первые пансионаты и рестораны, но приобретавший для украшения парков скульптуры на Парижской выставке, случайно обнаружив в Гурзуфе устроенный Авраменко французско-украинский пленэр, захотел постоянного присутствия искусства в жизни городка.
С тех пор на «Гурзуфских сезонах» работы украинских мастеров, чье творчество музеефицировано в громких собраниях Стокгольма, Берлина, Москвы, Аахена, жили на экспозициях в парках, особняках и даже на глади горного озера. А в этом году разместились прямо на зданиях главной улицы Гурзуфа – Ленинградской. И в один день, вопреки агрессии нетрезвых псоглавцев, трансформация произошла – улица прорвалась в будущее.
Образец немецкого ампира XIX века, привезенный Губониным фонтан «Богиня ночи», превратился на полотне Олега Тистола в поп-артовский символ. Ройтбурдовский монументальный шарж на Антона Чехова – в поисках души, мыслей, одежды из его растиражированного высказывания – стал популярным фоном для снимков на память. Глухой поворот Ленинградской к набережной взорвался пульсирующей мощью почти монохромной, но невероятно витальной живописи Владимира Будникова. А наделавшие переполох среди обывателей «Русалки» Влады Ралко, расположившись над вывеской магазина «Продукты», по ночам очень правдоподобно играли во врубелевских демонов.
Я делюсь с Денисом Шевченко: впервые на улице ощущаю себя внутри, а не снаружи. Картины преобразовали ее в интерьер! «Все идет своим чередом, по логике нормальной, комфортной жизни. Сперва вымостили улицу, затем отреставрировали и выкрасили стены. А теперь – картины развесили», – отвечает он просто.
Вот так. На полуострове можно выбрать себе реальность – Крым или Мрык.
http://www.pl.com.ua/main.php?Date=2008-07-10&artID=686
Константин Дорошенко
Бетонированное уродство пляжей, марочные шмурдяки, потомки сталинских мародеров, сдающие будки псоглавцам, приехавшим за дешевым отдыхом. Унылый столовский репертуар дискомфортных пансионатов, «пиво с водочкой по-домашнему» ресторанных зазывал с набережной Ялты. Аутсайдеры, пережевывающие пустозвонство Волошина, и бестолковая химера на официальном гербе без геральдического роду-племени. Беспробудный мамоновский Мрык: «Стою в будке, весь мокрый, слишком жарко».
Все изменилось, когда командировка привела меня в Бахчисарай, а любовь к кофе и благословенной баранине, пище праотца Авраама, – в ресторан «Салачык». Отсюда началась мое личное крымское путешествие. Через время, не через пространство.
На первый взгляд, Крым залип в тусклом межвременье. «Между советским прошлым и крымскотатарским будущим» – по определению Аглаи Топоровой. Но чашкой кофе, выпитой с чистой душой в правильном месте, может открыться околдовавший Мицкевича «Восток в миниатюре», всегда живой в Крыму, в его ландшафте, воздухе, архитектуре, в рыжей масти его коров, в эхе мавзолея Джанике-ханум на Чуфут-Кале. Крым разворачивается узором ковра, ткущегося на твоих глазах временем. И в этом орнаменте, как дань суфийской традиции Крымского ханства, образы людей обретают особенное значение.
Айдер-ага Асанов, патриарх ювелиров, маэстро крымскотатарской серебряной филиграни, покорившей изяществом черноморский мир и породившей эпигонов от Варны до Стамбула и предгорий Кавказа. Его предки создавали украшения для крымских ханов, но в депортацию 1944-го семье не удалось сохранить ни одного произведения. Сегодня он воссоздает орнаменты для своих серег, ожерелий и поясов, за которыми выстроилась очередь европейских дипломатических дам и киевских светских львиц, закрывая глаза и так вспоминая образцы, виденные в детстве. Разговорившись с аксакалом в его бахчисарайской мастерской, можно много узнать о быте старинного Крыма, чтобы потом радоваться, узнавая его приметы.
Алифе Яшлавская – одна из немногих, переживших репрессии ХХ века представителей потомственной крымской знати. Единственная женщина-дервиш в Крыму, хранительница чудом сберегшейся суфийской святыни – Текие-дервиш в Евпатории, обители загадочного ордена Мевлеви, основанного Джалаледдином Руми. Она своенравна и может, прервав на полуслове рассказ, заявить, указав на вашу спутницу – столичную искусствоведку: «Слушайте внимательно, а то ведь она все равно ничего не поймет, вам придется ей все пояснять». А может в качестве особой привилегии пригласить в свою комнатку и собственноручно сварить вам кофе, сообщив: «Кто пьет кофе Алифе-ханум, помнит запах сорок лет». Неплохое суфийское благословение!
Олекса Гайворонский – настоящее чудо Крыма. Историк и публицист, знающий о Крымском ханстве больше, чем кто-либо в мире. Иногда возникает ощущение, что он просто живет в том времени, когда в Бахчисарае вершились судьбы Кракова, Вильно и Киева, московские правители подписывали верноподданнические послания ханам арабской вязью, а османские султаны признавали аристократическое превосходство Гераев. Путешествовать с ним по Крыму – словно жить в строках Орхана Памука. Не успеет возникнуть на горизонте евпаторийская мечеть или имение потомков пророка Мухаммада князей Юсуповых, а Олекса уже живописует захватывающую историю, возвращающую потускневшим от времени и дикарства сооружениям первозданное великолепие. Его книга «Повелители двух материков», изданная киевской «Орантой» в стилистике старинных крымскотатарских фолиантов, стала первой за века исторической галереей крымских ханов. Возвратила нам ароматный отрезок нашей истории, вымарывавшейся со времен Екатерины. Иллюстративный материал ее не менее уникален: блестящий киевский мастер исторической картины и художественной стилизации Юрий Никитин воссоздал портреты монархов Крыма, основываясь на архивных изысканиях Олексы. В исламской стране изображений ханов не было, за редчайшими исключениями. Потому при воссоздании их облика Никитин внимал любой информации письменных источников – от описаний внешности и платья из донесений иностранных послов до упоминаний национальности матери государя. Этим летом портретная галерея Гераев кисти Никитина впервые экспонируется в бахчисарайском Ханском дворце.
Крым – это «трансформация времени». Именно так назвала свой проект в этом году куратор «Гурзуфских сезонов» Олеся Авраменко. Уже третий год это художественное событие преображает сегодняшнее время полуострова в будущее, что под силу современному искусству. Гений места организовал здесь пересечение творческих энергий давно. Когда-то облюбованный Коровиным, Чеховым, Украинкой, Шаляпиным городок открыл свою деликатную – некурортную – сущность образованным предпринимателям Денису Шевченко и Сергею Нузброху, воспринявшим его как место, достойное жизни и радости, а не только эксплуатации. Как купец Губонин до революции, не только строивший здесь первые пансионаты и рестораны, но приобретавший для украшения парков скульптуры на Парижской выставке, случайно обнаружив в Гурзуфе устроенный Авраменко французско-украинский пленэр, захотел постоянного присутствия искусства в жизни городка.
С тех пор на «Гурзуфских сезонах» работы украинских мастеров, чье творчество музеефицировано в громких собраниях Стокгольма, Берлина, Москвы, Аахена, жили на экспозициях в парках, особняках и даже на глади горного озера. А в этом году разместились прямо на зданиях главной улицы Гурзуфа – Ленинградской. И в один день, вопреки агрессии нетрезвых псоглавцев, трансформация произошла – улица прорвалась в будущее.
Образец немецкого ампира XIX века, привезенный Губониным фонтан «Богиня ночи», превратился на полотне Олега Тистола в поп-артовский символ. Ройтбурдовский монументальный шарж на Антона Чехова – в поисках души, мыслей, одежды из его растиражированного высказывания – стал популярным фоном для снимков на память. Глухой поворот Ленинградской к набережной взорвался пульсирующей мощью почти монохромной, но невероятно витальной живописи Владимира Будникова. А наделавшие переполох среди обывателей «Русалки» Влады Ралко, расположившись над вывеской магазина «Продукты», по ночам очень правдоподобно играли во врубелевских демонов.
Я делюсь с Денисом Шевченко: впервые на улице ощущаю себя внутри, а не снаружи. Картины преобразовали ее в интерьер! «Все идет своим чередом, по логике нормальной, комфортной жизни. Сперва вымостили улицу, затем отреставрировали и выкрасили стены. А теперь – картины развесили», – отвечает он просто.
Вот так. На полуострове можно выбрать себе реальность – Крым или Мрык.
http://www.pl.com.ua/main.php?Date=2008-07-10&artID=686
Відповіді
2008.07.15 | enver
Re: Колонка Константина Дорошенко в "Публичных людях"
> «Между советским прошлым и крымскотатарским будущим» – по определению Аглаи Топоровой.Мне понравилось!
В целом, статья очень хорошая... Спасибо Wranglerу за хороший материал!
Но Волошина зря задевают. Он к совковому Крыму отношения никакого не имеет.