На Реках Вавилонских. Актуальный репортаж
05/25/2009 | Ночной дозор
Никита готовил чай и просматривал последние новости. Завтра ему предстояло нести в редакцию новую статью. Он делал материал все выходные, отказавшись от радостей уик-энда. Что поделать: кризис. Приходится изо всех сил бежать, чтобы только оставаться на месте.
Чай Никита подавал себе прямо в постель. У изголовья лежала "Библия". Страдая в последнее время от неуверенности в завтрашнем дне, боязни потерять работу, скудности быта, он с недавних пор и не без влияния знакомого человека, ударившегося с головой в веру, стал ее почитывать перед сном. Как и обещал верянин, это здорово успокаивало нервы.
Пролистав несколько страниц перед сном, Никита громко и неспокойно захрапел. Ему попалась уж больно грустная глава, и сны на этот раз были нервными.
И вот он уже - с большой бородой, в синем халате, сидит в офисе. Умом понимает, что стал главным редактором. К нему на стол ссыпаны публикации, которые он мановеньем накрашенной иссиня-черной брови может отправить в печать, а может и направить в сортир. Открывает он первую работу и читает:
Вавилонская молодежь чтит память Великого Навуходоносора.
Служба общественных настроений провела ежегодную встречу с молодыми халдеями, посвященную нескольким великим датам: Великой Победе над египтянами и годовщине депортации иудеев из Иерусалима.
Как показали беседы, молодые халдеи по-прежнему разделяют точку зрения, которая считает Великого Навуходоносора эффективным и решительным правителем, сделавшим для всей Вавилонии немало полезного. Высказана тревога относительно современного курса персидского руководства, стремящегося в угоду узковременным интересам отрицать Великую Победу. Усиленными темпами, особенно в южных сатрапиях, восстанавливаются памятники египтянам, коварно напавшим на Вавилонию семь седмиц назад. Памятники народным героям Вавилонии, простым халдеям и паренькам из других народов некогда единой Азии, находятся в запустении. Имя Навуходоносора оплевывается и зарастает измышлениями о якобы сумасшествии. Это сбивает часть молодежи, особенно детского возраста. Но халдейский ум не дано обойти. С гневом и решительными протестами встречаются каждый раз попытки очернить имена Навуходоносора, Набонида, Валтасара и других выдающихся деятелей ушедшей эпохи. По-видимому, кому-то очень хочется, чтобы само слово "халдей" стало нарицательным, а великий народ был забыт вместе с его подвигами.
Переписывая историю, персидская администрация носится с идеей перевернуть с ног на голову все события недавнего прошлого. Стало очень кстати и массовое возвращение иудеев в Иудею, постоянные призывы их лидеров образовать на земле, прославившейся мирным сожительством культур, полунезависимое вассальное княжество. Несмотря на все действия властей Иерусалима, переименованного в Набуконденсат, восточные пригороды обрастают так называемыми "домиками Иеремии". С упорством фанатиков эти люди возводят строения, в которых тут же начинают жить, даже не вырастив пальмы, и рожать детей. Несколько раз в год они маршируют вдоль Набуконденсатской стены, напевая угрожающие плачи, раздирают на себе одежду, посыпают голову пеплом (что есть завуалированный призыв к мести) и совершают свои обряды, оскорбляющие чувства халдеев. Особенно циничным выглядит публичное омовение прямо перед статуей Набопаласара. Как известно, покойный отец халдеев страдал водобоязнью.
Никита читает эти строки и чувствует, как у него начинает потеть нахноенная борода. От волнения он несколько раз ее дернул, и с третьего раза она очутилась у него в руках. Приклеенная.
Он потянулся за новым папирусом.
Письмо ветерана осады Идумеи.
Я, Меродак Баладан, отставной кавалер верблюжьего полка, с возмущением слышу вопли о якобы несправедливостях, допущенных в царствование Навуходоносора. В те годы я сам, лично, подгонял верблюдов в города и села, разоренные и сожженные дотла египтянами и их верными пособниками, иудеями. Преступления фараоновской клики не забудутся никогда. Засыпанные колодцы, в которые сбрасывали отравленные трупы. Девочка, перееханная напополам колесницей. Наместник города Олоферн, которому террористка Эсфирь отрезала голову и показывала ликующей толпе. Сегодня сплошь только и разговоров, чтоб пересмотреть итоги той войны. Египтяне у нас теперь в друзьях ходят, а евреи приехали из мест перевоспитания и снова строят угрожающие синагоги на землях, обильно умытых кровью халдейских, ассирийских, месопотамских ребят. Совсем потеряв стыд, лидеры самозванных возвращенцев Иеремия и Неемия требуют восстановить "главный храм", взятый когда-то штурмом со многими жертвами. Если все это случится, то значит, что зря погиб Олоферн, зря погиб Валтасар, напрасно мои сверстники, рискуя жизнями, ставили идола Ваала на центральных улицах Набоконденсата. Радикалы идут еще дальше: они требуют так называемого восстановления исторических названий для каждой деревушки, уничтоженной в ходе боев, заботливо восстановленной из пепла трудолюбивыми армянами, мидиями, сирийцами. Мы выращивали там первые послевоенные смоквы, мы там женились и рожали деток, и нам решать, как будут называться эти деревни. Неуважение к предкам, к великому подвигу халдейского солдата, кричащее равнодушие персидских властей к призывам возрождения иудейского царства - вот что я, уже отправляясь в долгое путешествие к богам, вынужден оставлять своим внукам. Я вырастил их, обеспечил, и кому я их оставляю? Почему финикийцы, не меньше других пострадавшие во время войны, не ведут себя так нагло? Почему ассирийцы спокойно живут, не возвращая себе виноградники. И только иудеи требуют и требуют, угрожают и выступают. Пока жив последний халдейский ветеран, "второму храму" не бывать.
Последнее, что запомнил Никита, была короткая заметка о том, как халдейское большинство синклита иудейской провинции приняло запрет на жертвоприношение баранов. В принятой резолюции говорилось, что "дух единобожия, ненависти к идолам, ханжеские призывы к соблюдению поста подрывают безопасность каждого уважающего себя идолопоклонника, будь он вавлонянином, персом или арабом". Синклит оставляет за собой право запретить публичное чтение "Ветхого Завета", являющегося рассадником антиидолопоклоннических, бесчеловечных идей...
Сон, пусть и испортил настроение поутру, оказался пророческим. Спустя год Никита действительно стал главным редактором. В память о пережитом видении у него осталась окладистая синяя борода, медаль "заслуженный работник культуры Иудейской автономии", а также право единожды в год посещать Вавилон в рамках культурного обмена с соотечественниками и пользоваться услугами жриц Иштар (при предъявлении членского пособия).
Чай Никита подавал себе прямо в постель. У изголовья лежала "Библия". Страдая в последнее время от неуверенности в завтрашнем дне, боязни потерять работу, скудности быта, он с недавних пор и не без влияния знакомого человека, ударившегося с головой в веру, стал ее почитывать перед сном. Как и обещал верянин, это здорово успокаивало нервы.
Пролистав несколько страниц перед сном, Никита громко и неспокойно захрапел. Ему попалась уж больно грустная глава, и сны на этот раз были нервными.
И вот он уже - с большой бородой, в синем халате, сидит в офисе. Умом понимает, что стал главным редактором. К нему на стол ссыпаны публикации, которые он мановеньем накрашенной иссиня-черной брови может отправить в печать, а может и направить в сортир. Открывает он первую работу и читает:
Вавилонская молодежь чтит память Великого Навуходоносора.
Служба общественных настроений провела ежегодную встречу с молодыми халдеями, посвященную нескольким великим датам: Великой Победе над египтянами и годовщине депортации иудеев из Иерусалима.
Как показали беседы, молодые халдеи по-прежнему разделяют точку зрения, которая считает Великого Навуходоносора эффективным и решительным правителем, сделавшим для всей Вавилонии немало полезного. Высказана тревога относительно современного курса персидского руководства, стремящегося в угоду узковременным интересам отрицать Великую Победу. Усиленными темпами, особенно в южных сатрапиях, восстанавливаются памятники египтянам, коварно напавшим на Вавилонию семь седмиц назад. Памятники народным героям Вавилонии, простым халдеям и паренькам из других народов некогда единой Азии, находятся в запустении. Имя Навуходоносора оплевывается и зарастает измышлениями о якобы сумасшествии. Это сбивает часть молодежи, особенно детского возраста. Но халдейский ум не дано обойти. С гневом и решительными протестами встречаются каждый раз попытки очернить имена Навуходоносора, Набонида, Валтасара и других выдающихся деятелей ушедшей эпохи. По-видимому, кому-то очень хочется, чтобы само слово "халдей" стало нарицательным, а великий народ был забыт вместе с его подвигами.
Переписывая историю, персидская администрация носится с идеей перевернуть с ног на голову все события недавнего прошлого. Стало очень кстати и массовое возвращение иудеев в Иудею, постоянные призывы их лидеров образовать на земле, прославившейся мирным сожительством культур, полунезависимое вассальное княжество. Несмотря на все действия властей Иерусалима, переименованного в Набуконденсат, восточные пригороды обрастают так называемыми "домиками Иеремии". С упорством фанатиков эти люди возводят строения, в которых тут же начинают жить, даже не вырастив пальмы, и рожать детей. Несколько раз в год они маршируют вдоль Набуконденсатской стены, напевая угрожающие плачи, раздирают на себе одежду, посыпают голову пеплом (что есть завуалированный призыв к мести) и совершают свои обряды, оскорбляющие чувства халдеев. Особенно циничным выглядит публичное омовение прямо перед статуей Набопаласара. Как известно, покойный отец халдеев страдал водобоязнью.
Никита читает эти строки и чувствует, как у него начинает потеть нахноенная борода. От волнения он несколько раз ее дернул, и с третьего раза она очутилась у него в руках. Приклеенная.
Он потянулся за новым папирусом.
Письмо ветерана осады Идумеи.
Я, Меродак Баладан, отставной кавалер верблюжьего полка, с возмущением слышу вопли о якобы несправедливостях, допущенных в царствование Навуходоносора. В те годы я сам, лично, подгонял верблюдов в города и села, разоренные и сожженные дотла египтянами и их верными пособниками, иудеями. Преступления фараоновской клики не забудутся никогда. Засыпанные колодцы, в которые сбрасывали отравленные трупы. Девочка, перееханная напополам колесницей. Наместник города Олоферн, которому террористка Эсфирь отрезала голову и показывала ликующей толпе. Сегодня сплошь только и разговоров, чтоб пересмотреть итоги той войны. Египтяне у нас теперь в друзьях ходят, а евреи приехали из мест перевоспитания и снова строят угрожающие синагоги на землях, обильно умытых кровью халдейских, ассирийских, месопотамских ребят. Совсем потеряв стыд, лидеры самозванных возвращенцев Иеремия и Неемия требуют восстановить "главный храм", взятый когда-то штурмом со многими жертвами. Если все это случится, то значит, что зря погиб Олоферн, зря погиб Валтасар, напрасно мои сверстники, рискуя жизнями, ставили идола Ваала на центральных улицах Набоконденсата. Радикалы идут еще дальше: они требуют так называемого восстановления исторических названий для каждой деревушки, уничтоженной в ходе боев, заботливо восстановленной из пепла трудолюбивыми армянами, мидиями, сирийцами. Мы выращивали там первые послевоенные смоквы, мы там женились и рожали деток, и нам решать, как будут называться эти деревни. Неуважение к предкам, к великому подвигу халдейского солдата, кричащее равнодушие персидских властей к призывам возрождения иудейского царства - вот что я, уже отправляясь в долгое путешествие к богам, вынужден оставлять своим внукам. Я вырастил их, обеспечил, и кому я их оставляю? Почему финикийцы, не меньше других пострадавшие во время войны, не ведут себя так нагло? Почему ассирийцы спокойно живут, не возвращая себе виноградники. И только иудеи требуют и требуют, угрожают и выступают. Пока жив последний халдейский ветеран, "второму храму" не бывать.
Последнее, что запомнил Никита, была короткая заметка о том, как халдейское большинство синклита иудейской провинции приняло запрет на жертвоприношение баранов. В принятой резолюции говорилось, что "дух единобожия, ненависти к идолам, ханжеские призывы к соблюдению поста подрывают безопасность каждого уважающего себя идолопоклонника, будь он вавлонянином, персом или арабом". Синклит оставляет за собой право запретить публичное чтение "Ветхого Завета", являющегося рассадником антиидолопоклоннических, бесчеловечных идей...
Сон, пусть и испортил настроение поутру, оказался пророческим. Спустя год Никита действительно стал главным редактором. В память о пережитом видении у него осталась окладистая синяя борода, медаль "заслуженный работник культуры Иудейской автономии", а также право единожды в год посещать Вавилон в рамках культурного обмена с соотечественниками и пользоваться услугами жриц Иштар (при предъявлении членского пособия).