06/26/2006 | Читач

http://www.polit.ru/analytics/2005/12/15/science.html
Сергей Белановский
Наука: от финансового аудита к власти эффективных менеджеров

В последнее время в “Независимой газете” появились публикации, в которых обсуждались результаты исследования “Оценка состояния Российской Академии Наук”. Я, автор этого исследования, хочу ответить на эти публикации и разъяснить свою позицию по обсуждаемому вопросу. Подчеркну, что это будет именно мое личное мнение, а не мнение Центра стратегических разработок, по заказу которого была выполнена эта работа.

Любые разговоры об институциональном переустройстве науки следует начать с того, что существует сама наука и существует мимикрирующая под нее псевдонаука. Основное внимание я намерен уделить второй, но начать следует с первой.

К сожалению, даже подлинная наука должна объяснять обществу, зачем она ему нужна. История науки знает много примеров, когда вполне реальные научные направления не развивались из-за того, что их лидеры не сумели решить эту задачу.

И с моральной, и с практической точек зрения этот вопрос не столь однозначен, как кажется на первый взгляд. Кто может сегодня безоговорочно доказать, что российскому обществу следует тратить деньги на организацию пилотируемого полета на Марс, а не на развитие медицины или строительство дорог?

Еще в далекие советские 70-е годы среди нашего населения было распространено мнение о том, что Советскому Союзу следует меньше тратить денег на космонавтику и больше на повышение уровня жизни людей. В конце 80-х годов эти настроения были зафиксированы начавшимися тогда социологическими опросами. Уступая этим настроениям, М.С. Горбачев снизил финансирование космической отрасли. Может быть, это было недальновидно? Трудно сказать. Но приходится помнить, что в демократическом обществе источником власти является народ. И если ученые не могут убедить народ в необходимости своих разработок, то кто виноват – народ или они сами?

Все это говорится к тому, что даже наличие реальных научных и технологических перспектив (например, полета на Марс) не является безусловным аргументом в пользу финансирования соответствующей программы. Академическим ученым не нужно, наверное, объяснять аксиому экономической теории: экономика – это наука о распределении ограниченных ресурсов. Поэтому наличие научных заделов само по себе не может являться автоматическим основанием для их финансирования. Аргументом – может, но только в конкурентной борьбе с иными общественными проектами.

Здесь мы переходим к вопросу о качестве научных аргументов и, что еще важнее, о том, что может стоять за этими аргументами. Другими словами, мы переходим к вопросу о качестве научной экспертизы. Такая экспертиза включает в себя две составляющие: экономическую и собственно научную. Под экономической понимается не обязательно ориентация на извлечение прибыли. Речь идет о целесообразности выделения средств, которое может быть по-разному мотивировано. Что касается собственно научной экспертизы, то она должна оценить реалистичность замысла или качество ходов мысли, положенных в основу проекта.

Что такое наука? Это особая отрасль человеческой деятельности, в основе которой лежит строгое следование логике и честность мышления. Другими словами, наука – это “внутренняя сила хорошо обоснованных аргументов” (выражение философа С.Тулмина).

Научные аргументы сложны и непонятны ненаучному обществу. Именно это делает науку чрезвычайно хрупким общественным феноменом. Условием ее выживания является развитая сеть внешних и внутренних экспертиз, которые обобщенно можно назвать институтом экспертизы. Слабость экспертизы - и уж тем более ее коррумпированность - приводят к перерождению науки, превращению ее в псевдонауку.

В мире нет ничего совершенного, и любая наука включает в себя в каких-то пропорциях как подлинную, так и псевдонауку. Борьба между ними неизбежна как часть борьбы между Добром и Злом. Но пропорции между этими началами могут быть принципиально различными. Какова сейчас ситуация в России? Что побеждает – наука или псевдонаука? Я думаю, что побеждает псевдонаука, хотя у очагов подлинной науки пока еще остается шанс выжить.

К оценке соотношения науки и псевдонауки можно подойти по-разному. Можно со статистической точки зрения. Например, по нашей оценке, основанной на процедуре кластерного анализа результатов социологического опроса, среди научного персонала РАН около 40% действующих ученых и 60% “балласта”. Это соотношение подтверждается многими экспертными высказываниями самих российских ученых. Кстати, это не такой уж плохой результат, изначально можно было ожидать худшего. Однако оппоненты сомневаются в валидности нашей методики. Вероятно, они настаивают на 100%?

Но не будем спорить. Сомневаться – их право. Тем, кому не понравилась наша методика кластеризации, можно предложить другую. Для начала в порядке мысленного эксперимента. В России ежегодно защищаются сотни диссертаций, в том числе докторских. Все ли они соответствуют критериям ВАКа, в теории достаточно строгим? Для ответа на этот вопрос было бы хорошо взять определенную выборку диссертаций и подвергнуть ее независимой экспертизе, желательно международной. Будет ли результат равным 100%? Все ли кандидаты и доктора наук получили свои степени заслуженно? Продолжая вопрос - все ли академики получили свои звания заслуженно?

При отсутствии (пока что) точного количественного ответа обратимся к анализу отдельных случаев. Этот метод можно назвать эмпирическим аналогом того, что математики называют “теоремой существования”. Докажем эмпирическим путем следующее утверждение: “Не все академики РАН достойны называться учеными как по моральным, так и по научным критериям”.

Многие помнят, что в 1972 году по приказу ЦК КПСС был разгромлен Институт конкретных социологических исследований АН СССР (ныне ИС РАН). Прежний директор института А.М. Румянцев был отстранен от должности, и на его место был назначен преподаватель научного коммунизма из Свердловска М.Н. Руткевич. Первым деянием Руткевича было уничтожение уже готового тиража книги “Структурно-функциональный анализ в современной социологии”, содержавшей переводы Т.Парсонса и других зарубежных теоретиков социологии. Причем надо отметить, что Т.Парсонс никоим образом не был враждебно настроен по отношению к СССР. Напротив, он относился к нему весьма дружелюбно и возглавлял Комитет по контактам с советской социологией, учрежденный Американской социологической ассоциацией.

Эту далекую историю можно было бы не вспоминать, если бы не следующее обстоятельство. В 1988 г., когда уже вовсю шла горбачевская Перестройка и ни о каком давлении со стороны властей уже не было речи, М.Н. Руткевич был избран член-корром АН СССР, а его приспешник Г.В. Осипов, бывший секретарь парторганизации ИКСИ, – полным академиком.

Господа академики, разрешите задать вопрос: если у вас принято принимать в свои ряды тех, кто “прославил” себя уничтожением научных книг, на какое общественное доверие вы рассчитываете? И еще: вы действительно читали научные труды этих “ученых”? Я, например, читал. Утверждаю и могу доказать, что это псевдонаука. Может быть, у кого-то из академиков другое мнение? Прошу высказаться, буду рад ознакомиться.

Могут возразить, что горбачевские времена остались далеко в прошлом. Хорошо, посмотрим, какова нынешняя практика избрания в академики. Ниже приведены фамилии людей, ставших академиками и член-коррами уже в постсоветское время.

Приводя этот список, я не ставлю под сомнение профессиональную компетентность этих людей в тех сферах, где они работают. Я хочу лишь спросить: эти люди действительно имеют столь же значимые заслуги перед российской фундаментальной наукой, как, скажем, академики И.Е. Тамм, А.Ф. Иоффе и другие знаменитые российские ученые? Действительно ли эти люди избраны академиками по научным критериям?

* Ишаев Виктор Иванович, губернатор Хабаровского края, с 22 мая 2003 года член-корреспондент РАН по отделению общественных наук.
* Систер Владимир Григорьевич, генеральный директор ОАО “Московский комитет по науке и технологиям”, с 22 мая 2003 года член-корреспондент по отделению химии и наук и материалах.
* Кузык Борис Николаевич, генеральный директор холдинга “Новые программы и концепции”, с 22 мая 2003 года член-корреспондент по отделению общественных наук.
* Алешин Борис Сергеевич, заместитель председателя Правительства РФ, с 22 мая 2003 года член-корреспондент РАН по отделению энергетики, машиностроения, механики и процессов управления.
* Кирпичников Михаил Петрович, начальник Департамента науки и образования Аппарата Правительства Российской Федерации, с 29 мая 1997 года академик РАН по отделению физико-химической биологии.
* Хасбулатов Руслан Имранович, экс-председатель Верховного Совета РСФСР, с 7 декабря 1991 года (это как раз период председательства) член-корреспондент по отделению общественных наук.

Вернемся к диссертациям. Здесь возникают похожие вопросы. К примеру, в 1995 году доктором философских наук стал Геннадий Андреевич Зюганов, а в 1998 ту же ученую степень получил Владимир Вольфович Жириновский.

Могут возразить, что они защищались не в институтах РАН. Действительно, Зюганов защитился в Международной неправительственной научно-исследовательской и образовательной организации “РАУ-Корпорация”, а Жириновский на социологическом факультете МГУ. Однако ведущая организация у обоих соискателей была академическая – Институт социально-политических исследований РАН. Кроме того, обе диссертации утверждались ВАКом, в экспертном совете которого присутствовали представители академических институтов. Может быть, кто-то из них высказал особое мнение? К сожалению, широкой общественности об этом ничего не известно.

Могут также возразить, что я ничего не говорю о содержании диссертаций Зюганова и Жириновского. Может быть, они и в самом деле совершили важные научные открытия, внесли серьезный вклад в отечественную и мировую науку? Не стану высказывать свое мнение, его могут счесть предвзятым. Предлагаю публично высказаться моим оппонентам – директору Института философии РАН академику В.С. Степину и д.ф.н., зав. отделом того же института А.П. Огруцову. Пусть они оценят научное качество этих работ и заодно выскажут свое мнение о том, подтверждается ли предшествующей научной деятельностью и публикациями личный вклад названных авторов в написанные ими работы (попросту говоря – нет ли сомнений в том, что они лично их написали).

О гуманитарных науках следует сказать особо. Использованный нами метод кластеризации показал, что доля эффективных ученых в гуманитарном секторе академической науки заметно снижена – всего 8%. Наши оппоненты считают, что этого слишком мало и опять-таки говорят о некорректности методики. Что ж, любая методика уязвима для критики. Как сказал Гекльбери Финн, “чужого клеща не трудно охаять”. Но ведь есть и иного рода общедоступная информация, пусть даже она не выражена в статистических показателях (но при желании ее можно выразить). Всем известно, что в советское время естественные науки имели реальные достижения, в основном связанные с военно-промышленным комплексом, но все же. А про гуманитарные науки этого, к сожалению, сказать нельзя, в них доминировала идеология. И халтура под прикрытием этой идеологии. Поэтому ученая степень доктора физико-математических наук могла значимо коррелировать с научными достижениями ученого, а степень доктора философских наук - гораздо менее значимо (если эта корреляция вообще была положительной).

Сегодня эта ситуация если изменилась, то вряд ли в положительную сторону. Написание и защита диссертаций поставлены на коммерческий поток, их пишут по заказу десятки фирм, специализирующихся в этой области. Реклама таких фирм широко публикуется в Интернете и в печатных СМИ.

В нашем исследовании мы изучили деятельность таких фирм, провели ряд интервью с их представителями. Выяснилось, что за написание диссертаций по негуманитарным дисциплинам эти фирмы берутся менее охотно и выставляют большие цены, чем за гуманитарные. А заказать гуманитарную диссертацию нет никаких проблем (например, по философии или экономике). Причем представители фирм уверяют, что написаны они будут грамотно, кандидатами и докторами наук. В действительности их чаще пишут аспиранты, но это уже частность, рекламное преувеличение. А то, что успешно защищаются практически 100% таких диссертаций, скорее всего, правда. Цена 1,5 - 2 тысячи долларов за диссертационный “кирпич”, для делового человека это не деньги, да и многим аспирантам по силам.

Отвлекаясь от вопроса о личном авторстве, можно ли считать эти диссертации полноценными научными трудами? Маловероятно. Может быть, они неплохо написаны с точки зрения имитации научной стилистики и соблюдения формальных требований ВАКа. Но содержать в себе реальные научные открытия? Не слишком ли просто формируется в нашей стране поток научных открытий? Не слишком ли гениальная у нас страна?

Мы специально уточняли, как пишутся заказные диссертации. Очень просто: человек обкладывается книгами и пишет, компилируя из разных источников. Вот подлинное высказывание автора таких работ: “Только не надо помногу списывать из одного источника, а то заметят”. И в советское время гуманитарные диссертации писались точно так же (как в авторском, так и в заказном исполнении). Так что гуманитарии, на мой взгляд, зря обижаются. Традиция советского словоблудия в диссертационных работах не исчезла, лишь видоизменилась. Кто не согласен с этим – пусть возьмет подборку авторефератов и почитает.

Если тезис о профанации российских научных статусов и российской научной экспертизы кому-то покажется недостаточно обоснованным, можно привести дополнительные аргументы.

В нашем отчете, посвященном оценке состояния РАН, высказана следующая рекомендация:

* Привлечь авторитетную западную аудиторскую компанию (или пул таких компаний) для аудита всех финансовых потоков Академии, а также для инвентаризации ее имущественного комплекса.

В опубликованной в НГ статье “Академию выкрасят и выбросят”, подписанной замдиректора Института прикладной математики РАН Г.Г. Малинецким, так суммируются выводы нашего отчета: “Приходите и володейте нами (западные аудиторские компании, западные ученые, западные…)”. О западных ученых поговорим отдельно, начнем с аудиторских кампаний. Как известно, аудиторские кампании не приходят для того, чтобы кем-то “володеть”. Они приходят, делают свою работу, передают заказчику отчет и уходят. Даже организационные выводы не входят в их компетенцию.

Уважаемый Г.Г. Малинецкий! На каком основании Вы написали в отношении аудиторских кампаний “приходите и володейте нами”? Мне трудно поверить, что доктор физико-математических наук, профессор мог допустить такую логическую ошибку случайно, как “заблуждение от сбивчивости”. Скорее, это умышленная логическая ошибка, софизм. И после этого Вы хотите, чтобы к выводам Вашей научной экспертизы относились с доверием?

И ведь Ваш случай не единичен. Я лично сталкивался с ситуациями, когда известные академические ученые писали официальные научные рецензии с такими же, как у Вас, логическими “ошибками”. Могу предъявить конкретные доказательства.

Если среди академических ученых было много протестов по поводу недостаточного объема финансирования, но не было ни одного протеста против низкого качества защищаемых диссертаций (не только в РАН, но вообще в России), против профанации научной экспертизы, то о каком доверии к Академии может идти речь?

Как же следует реформировать Российскую Академию Наук, и нужно ли реформировать ее вообще? С моей точки зрения, реформировать нужно, потому что инерционный сценарий ее существования приведет лишь к дальнейшей деградации и нарастающей профанации науки.

Начать следует с простого – с хорошего финансового аудита. Это не специфичная мера для науки. В таком же аудите в России нуждаются и другие бюджетные отрасли. Я считаю, что привлекать для этого нужно западные аудиторские компании. Можно вместе с российскими, но только не чисто российские. Почему? Ну, не верю я российским аудиторам. В демократической стране я имею право во что-то не верить? И если уважаемый Г.Г. Малинецкий не согласен со мной, пусть так и напишет: да, я против полноценного финансового аудита РАН.

Кстати, уважаемый коллега, с чего Вы решили, что “казнокрадам в РАН до серьезных воров очень далеко – финансовые потоки не те”? Это неверно, очень даже “те”. Особенно вкупе с доходами от имущественного комплекса.

Разумеется, финансовый аудит является лишь необходимым условием проведения реформ, а не их содержанием. В чем же должно состоять их содержание?

Логика реформистских мер должна исходить из фактов, пусть даже эти факты нелицеприятны. Меры по реформированию или “спасению” науки должны исходить из того реального факта, что в России разрушен институт научной экспертизы. Эта проблема усугубляется тем, что разрушены и многие другие виды экспертизы, смежные по отношению к науке: технологическая, экономическая, юридическая. Некорректная и ложная экспертиза ныне является одной из главных причин эрозии российской государственности. По моему мнению, - главной угрозой ее существованию.

Эрозия российской научной экспертизы началась не сейчас, а задолго до Перестройки. Всем известно, что аспирантура и научное соискательство (в отличие от экзаменов в вузы) были коррумпированы еще в 70-е годы, возможно, и еще раньше. Правда, эта коррупция не всегда была денежной, зачастую она носила клановый или “блатной” характер, но результат был тот же. Поток псевдоученых, никак не сдерживаемый ВАКом и другими официальными экспертными структурами, уже тогда широко вливался в российское научное сообщество. Разумеется, гуманитарных наук это касалось в большей степени.

Тем коллегам, которые не захотят согласиться с тезисом о разложении научной экспертизы (в том числе и моральном), предлагаю припомнить еще один простой факт. Уже в 70-е годы - а возможно, и раньше - повсеместно была распространена такая практика: отзывы на свою собственную диссертацию пишет сам соискатель, а руководители ведущих организаций, официальные оппоненты и прочие рецензенты их только подписывают. Исключения из этой практики лично мне не известны, так делают все. Это грубейшее нарушение этики экспертизы и предписаний ВАКа. После этого кто-нибудь будет утверждать, что в российских официальных научных структурах существует серьезная научная экспертиза?

Существовала ли в России подлинная научная экспертиза и существует ли она сейчас? Ответ: да. Она существовала в основном на неформальном уровне, в рамках научных школ или сообществ типа “невидимых колледжей”. В гуманитарных науках экспертиза в “невидимых колледжах” была единственной реально существующей, официальные институты (диссертационные советы, ВАК) осуществляли лишь псевдоэкспертизу, зачастую чудовищную по степени профанации. В негуманитарных науках ситуация лучше, поскольку существовали (и существуют) сильные научные институты, научные советы которых контролируются реальными научными школами. Но, насколько можно судить, эрозия экспертизы шла и в негуманитарном секторе академической науки, а также в вузах. Ныне этот процесс продолжается, о чем свидетельствует, например, следующее высказывание уехавшего за рубеж российского ученого:

* Бывают ситуации, когда встречаешь на конференции людей, представляющих Россию, которые занимаются уже не наукой, а псевдонаукой. И это производит тяжелое впечатление (математик, Кельн, Фонд Гумбольдта).

Итак, еще в советское время научная экспертиза разделилась на официальную псевдоэкспертизу и реальную экспертизу, которую осуществляли неформальные научные сообщества. Ныне пропасть между двумя этими видами экспертизы, по-видимому, только возросла. Во многих научных областях реальная экспертиза просто отсутствует.

Вместе с тем в постсоветское время в российской науке возникли и новые явления, связанные с тем, что ученые и научные коллективы получили возможность самостоятельно искать финансирование, в частности, обращаясь с заявками в зарубежные (западные) научные фонды. Принципиально важный момент здесь заключается в том, что авторы таких заявок должны были пройти своего рода тест на соответствие международным стандартам научной экспертизы, и многие выдержали этот экзамен. Конечно, какие-то элементы эрозии науки существуют и на Западе, но если формулировать жестко, то приходится сказать так: западная экспертиза заслуживает доверия, а российская – не заслуживает. Тем, кто в этом сомневается, приведем еще два высказывания ученых (в отчете их имеется больше):

* Западные гранты – они более честны, наши гранты требуют лоббирования (химик, Москва).
* Внутри страны серьезных научных оценок не получить, все коррупцией поедено. Значит, эксперты должны быть зарубежные (физик, Москва).

Как устроена сегодня российская академическая наука? Наше исследование дало ясный ответ на этот вопрос. Существует три группы академических институтов. Первая – это институты с сохранившейся научной школой. Скорее всего, их не много, но уточнение их состава – отдельная работа. На противоположном полюсе находятся институты с полностью погибшей научной школой (возможно, сильной школы в них не существовало и раньше). Так или иначе, такие институты есть. Их, по-видимому, надо закрывать.

В тех институтах, которые находятся посередине между этими крайними полюсами, а таких институтов большинство, произошло разделение лабораторий и научных коллективов на эффективно работающие и не работающие. Эффективно работающие развиваются. Многие из них уже сейчас или в обозримом будущем могут претендовать на создание собственных институтов или научных центров. Дирекции в таких институтах иногда де-факто становятся одним из таких коллективов, но нередко про них можно услышать и такие мнения:

* Существующие порядки в РАН способствуют тому, чтобы в члены дирекции стремились слабые ученые и слабые администраторы. В результате РАН ослабляется и превращается в бюрократическую организацию, оторванную от научных коллективов (физик, Московская область).
* Дирекция может быть охарактеризована как комбинация пустого места и мафии (физик, Москва)
* Отсутствие грамотного и активного менеджмента в нашем институте – это его наиболее слабое место (физик, Москва).
* Как такового менеджмента в нашем институте нет (гуманитарий, Москва).

Для того чтобы планировать реформу науки, необходимо понять, какие цели эта реформа должна преследовать. Цель, лежащая на поверхности, состоит в том, чтобы ресурсы, поступающие в науку, доходили до эффективно работающих коллективов, а не “размазывались” или, упаси Бог, не уходили “налево”. Но такую формулировку цели следует рассматривать лишь как предварительную. В действительности необходимо не просто финансировать существующие в стране очаги реальной науки, а создать механизм сосредоточения ресурсов (в том числе инвестиционных) на ключевых научных направлениях. Отметим, что научные результаты не обязательно мыслить как чисто экономические, но роль экономического критерия по сравнению с сегодняшним днем, наверное, должна возрасти. Ученые должны понимать, что с иной постановкой вопроса сегодняшнее российское общество может не согласиться.

С помощью каких механизмов можно достичь этих целей? Здесь начинаются вопросы действительно спорные, и именно в их рамках должна вестись общественная дискуссия о реформе науки. Наши предложения основываются на трех следующих эмпирических постулатах.

1. Президиум РАН за 15 постсоветских лет не справился с задачей реформирования академической науки, и нет никаких признаков того, что в перспективе он может с ней справиться.

2. Советские механизмы организации и финансирования науки в новых условиях не работают, и нет никаких оснований предполагать, что они смогут заработать вновь.

3. Российские научные лидеры нового поколения (руководители эффективных институтов и научных групп) в тяжелых условиях освоили международные стандарты научной экспертизы и приобрели опыт современного научного менеджмента. Следовательно, именно этих людей следует поставить во главе российской науки.

Исходя из этих постулатов нами сформулированы следующие предложения. Может быть, они спорны. Но если мои оппоненты захотят отреагировать на них, хотелось бы, чтобы их отзывы содержали меньше эмоций и больше конкретных предложений.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО РЕФОРМЕ РАН:

* Отстранить от руководства Академией нынешний состав Президиума РАН как не обеспечивающий эффективного научного и организационного управления.
* Создать временный Управленческий совет (УС) из числа наиболее эффективных ученых, доказавших свою способность не только к научной работе, но и к эффективному научному менеджменту. При определении состава УС использовать науковедческие методы определения ученых, чья сегодняшняя научная и менеджерская эффективность не подлежит сомнению.
* Предложить УС избрать председателя, на которого временно возложить функции Президента РАН.
* С использованием науковедческих процедур провести инвентаризацию эффективно работающих коллективов (лабораторий, научных групп) и составить персональную картотеку их лидеров. Провести съезд или конференцию этих лидеров с целью обсуждения стратегии развития российской науки.
* Осуществить инвентаризацию имущественного комплекса РАН и дать оценку эффективности использования каждого имущественного объекта.
* Создать Фонд имущества Академии (ФИА), передав в него все неэффективно используемые имущественные объекты. Задачей ФИА должна стать реструктуризация этого имущества путем передачи его эффективным пользователям внутри Академии либо продажи на свободном рынке и осуществление за счет вырученных средств наиболее актуальных научных инвестиций. Реструктуризацию собственности следует проводить под постоянным аудиторским контролем.
* После выполнения задачи инвентаризации и первичной реструктуризации ФИА должен работать как академический фонд, осуществляющий долгосрочные и крупномасштабные научные инвестиции, аккумулируя и привлекая средства как бюджета РФ, так и различных внешних инвесторов.
* Все имущественные объекты, ныне находящиеся в распоряжении РАН, в результате реформирования должны получить ясный титул собственности.
* Разделить функции: а) текущего финансирования, б) управления имущественным комплексом и долгосрочного инвестирования.
* Реорганизовать академический фонд РФФИ, передав ему основную часть государственного финансирования РАН и возложив на него функции осуществления текущего финансирования академической науки.
* Четко определить правовой статус и области секретных разработок, не допуская бюрократического раздувания этих областей.
* К экспертизе научных проектов, за исключением строго секретных, привлечь известных зарубежных ученых.
* Предоставить УС право менять руководство научных институтов на основе следующих принципов. В тех институтах, которыми управляют эффективные менеджерские команды, полномочия эти команд могут быть подтверждены и закреплены. В институтах, которые фактически распались на лаборатории, следует учредить институтские Управленческие советы по аналогии с общеакадемическим.
* Установить, что научные институты по согласованию с УС могут менять свою организационно-правовую форму, становясь распорядителями или собственниками своего имущественного комплекса. Аналогичное право следует предоставить и отдельным лабораториям, научным коллективам, определив двухуровневую систему согласования: сначала на уровне института, при отсутствии консенсуса – на уровне УС РАН.
* Структура собственности имущественных объектов должна предусматривать возможность встречных потоков инвестиций: научные организации должны иметь право как инвестировать средства в любые внешние проекты, так и привлекать любые внешние инвестиции, преобразуясь при этом в организации с иной формой и структурой собственности.
* Титул академической организации должен перестать быть однозначно связанным с титулом имущественной собственности, находящейся в распоряжении РАН.
* Гуманитарные науки следует, по-видимому, организационно отделить от негуманитарных, чтобы не обременять УС экспертизой состояния гуманитарных наук. Вопрос о том, что делать с гуманитарным сектором РАН, требует отдельного рассмотрения.