01/15/2008 | Игорь Шевченко

Давайте представим себе мрачную гиперболу: какому-то коллективу предложили выбрать себе руководителя который располагал бы правом решать, кого казнить а кого миловать. В этом случае у каждого нормального человека возник бы естественный вопрос, а почему они вообще должны делегировать кому-либо право лишать себя жизни? В нашей Академии Наук ситуация еще абсурдней. Научному сообществу путем избрания предлагают передать директору право распоряжаться средствами, которым сами избиратели не обладают. Истинная причина «народного волеизъявления» в легитимизации командно-административной системы, оставшейся нам в наследство от эпохи коммунизма.

Окончательно сломать дух свободомыслия в академической среде большевикам удалось только к 1929 году. Способность ученых мыслить и сравнивать представляла серьезную опасность для режима и подлежала жесткому контролю. Поэтому в период коллективизации своеобразный «колхоз» был насильственно организован и в научной среде. Состоять в Академии Наук было позволено небольшому числу лояльных академиков-председателей. Их наделили личными привилегиями и правом держать всех остальных ученых на коротком экономическом поводке. C тех пор вот уже семь десятилетий Академия Наук не отражает интересы научного сообщества, а существует для небольшой группы ученых, которая сама себя избирает, оценивает и оплачивает. Остальные находятся в полной зависимости. Исследования для настоящего ученого составляет смысл жизни, поэтому для устранения неугодного достаточно просто лишить его средств, объявив направление малоактуальным.

В советское время состав Академии и ее деятельность жестко определялись интересами КПСС. После краха партии диктат исчез, а корпоративные и личные интересы академиков остались... Возникла только проблема защиты от реформ «сверху», то есть от вмешательства государства в организационную структуру Академии, а также «защиты снизу» – легитимизации централизованного распределения средств внутри нее. Первая задача отчасти решается за счет самоуправляемости АН. Кроме того в ее состав периодически включают «нужных» людей. Например, «проффесор» Янукович числится исполняющим обязанности члена президиума Академии, а Литвина избрали даже вице-президентом. Вторую задачу решили проведением контролируемых выборов директоров институтов. Цинизм в том, что если выбор академикам не понравится, то согласно своему уставу они все равно назначат в институт «правильного» директора.

Проблема не в том, что нынешних членов Академии нужно заменить. Порочна сама система, построенная на непрозрачном пирамидальном распределении средств. Ее неизбежным следствием является зависимость одних ученых от других на всех этажах пирамиды. Академики не знают как распределяются деньги высшим руководством, но сами воспроизводят безраздельную власть на нижнем уровне. Научное сообщество в большинстве своем не знает, например, что значительная часть бюджета Академии находится в так называемом спецфонде. В то время как внизу, где собственно наукой и занимаются, люди часто поддерживают свои исследования частными заработками. Нельзя не понимать, что Украина занимает 115 место по эффективности управления в значительной степени потому, что в странах из первой части списка принципиально иная система. Там финансируются мозги, а не структуры. Ученый, добившийся лучших результатов, получает не привилегии и власть над другими, а больше денег, на которые может содержать более многочисленную лабораторию. Институт состоит из таких финансово независимых лабораторий. Директор института как представитель и выразитель интересов научного сообщества института выбирается на 2-3 года (а часто просто по очереди назначается!) из числа завлабов. Соглашаются скрепя сердце так как эта деятельность отвлекает от науки и никаких привилегий не дает. У нас же директорство почти без исключений пожизненное.

Большинство понимает, что система контрпродуктивна, но пока боится открыто об этом говорить. К сожалению, только очень немногие понимают чем и как ее заменить. Большинство боится перемен. Но действующие ученые из-за неясности, что и когда они в результате приобретут, а ученые-чиновники из-за абсолютной ясности, что они утратят.

Если мы претендуем на цивилизованность и европейскость, пора научиться эффективно тратить имеющиеся средства, а не стенать только о их недостатке. Пора перестать уповать на правительство в надежде, что оно инициирует правильные реформы. Откуда им это знать, если само научное сообщество не может четко сформулировать, что должно прийти на смену? В министерстве образования и науки если и понимают необходимость реформ, то вынуждены работать с той структурой АН, которая есть.

В рамках одной статьи невозможно осветить все детали необходимых изменений, но первый принципиальный шаг, который многое постепенно расставит на свои места – это создание хотя бы одного альтернативного источника финансирования научных идей, но не организаций. Существующий при министерстве образования и науки фонд фундаментальных исследований мог бы выполнять такую функцию, при условии его независимости от НАНУ и непредвзятости распределения грантов. Есть и некоторые другие важные условия, требующие отдельных публикаций. Например оценка деятельности ученых.

Предлагаю начать честную и открытую широкую дискуссию, которая будет полезна всем.

Вместо послесловия: В этом году после международной конференции мне довелось посетить Институт органической химии в Шанхае. АН Китая была построена по образу и подобию нашей. Несмотря на абсолютную монополизацию государственной власти, в Китае поняли раньше нас, что эффективная наука может быть основана только на децентрализованном управлении. Теперь в институте 50 самостоятельных лабораторий.