Антитеоретический консенсус в российском обществознании
11/29/2008 | Розов Николай Сергеевич, доктор философских наук, профессор
http://www.isras.ru/abstract_bank/1208156707.pdf
Антитеоретический консенсус в российском обществознании
Розов Н.С.
Доктор философских наук, профессор
Институт философии и права СО РАН, Новосибирский государственный университет
rozov@nsu.ru, nrozov@inbox.ru
Обобщение взглядов достаточно широкого круга солидных экспертов на состояние современного социального познания в России удручает [1]. Такие авторы, как С.Кордонский, В.Радаев, Б.Дубин, Б.Капустин, А.Филиппов, прямо говорят различных сторонах стагнации и деградации социальных наук в современной России. Три статьи в том же сборнике о восприятии современной российской мысли во Франции, Германии и США имеют общий и предсказуемый лейтмотив: Россия для указанных стран остается далекой и, мягко говоря, не самой интересной периферией, отношение к ней преимущественно объектное (изучать, что там происходит), а не субъектное (интересоваться тем, о чем думают и пишут сами русские). В итоге получаем весьма жесткий диагноз: Россия оказалась не-мыслящей, или же мыслящей плоховато, неряшливо и провинциально.
Каковы же причины интеллектуальной стагнации? Многие внешние причины («социальные корни») широко известны и проговорены. Внутренний («гносеологический») фактор видится в следующем. С упорством, достойным лучшего применения, философы, представители социальных и гуманитарных наук выражают свое презрение к «позитивизму», «мифам объективного знания», «линейности мышления», «абстрактным конструкциям», «кабинетной науке» и т.д. Вполне можно допустить частичное оправдание каждой инвективы, но следует обратить внимание на другое: вместе с грязной водой выбрасывают и ребенка — эмпирически подкрепленное теоретическое знание. Соответствующую установку следует назвать широким антитеоретическим консенсусом.
Нельзя сказать, что данная методологическая установка — исключительно отечественное достояние. Те же постмодернизм и социальный конструктивизм постоянно направляют свои критические стрелы против теоретического подхода и объективности знания. Однако в более развитой и уравновешенной западной интеллектуальной среде такие позиции никогда не становились монополистами, им всегда противостояли приверженцы эмпиризма, логицизма, номологизма, научного реализма, натурализма, разного рода объяснительных и теоретических подходов. В России широким консенсусом стала именно антитеоретическая установка.
Заметим, что эмпиризм и «позитивизм» достаточно развиты в отечественной социологии, пусть даже сами исследователи, ведущие эмпирические исследования и получающие положительное (позитивное) опытное знание, не признаются в своих методологических склонностях. Чего нет в наших социальных науках (за весьма редкими исключениями), так это настойчивой воли к формулированию и проверке теоретических гипотез на основе эмпирических сравнений, обобщений и опоры на уже имеющееся теоретическое знание.
Что же остается вместо этого? Наиболее распространенными представляются два взаимосвязанных явления, которые я предлагаю назвать «радость узнавания» — когда в местном материале удается обнаружить реалии, подходящие новым, модным и активно обсуждаемым понятиям в западной науке, и «разоблачение неадекватности» — привычные сетования на то, что западные понятия, в том числе классические и широко используемые, не имеют прямых (или вообще каких-либо) денотатов в российской действительности. Как преодолеть антитеоретический консенсус? Разумеется, не дискуссиями, а лишь яркими и признаваемыми (увы, в первую очередь, на референтном Западе) теоретическими результатами.
Получение нового теоретического результата — это изысканное блюдо, для изготовления которого нужны особые, специально предназначенные ингредиенты, которые, вообще говоря, хорошо известны: а) познавательная цель, направленная на исследование общих закономерностей, б) систематическое эмпирическое исследование разнообразия случаев динамики с целью выявления инвариантов, в) опора в осмыслении выявленных инвариантов на теоретические результаты прошлых исследований (часто чужих и отдаленных), г) формулирование общих гипотез, поддающихся операционализации, д) сопоставление случаев с различными значениями заданных параметров и последующие выводы относительно гипотезы, е) проверка эмпирической подкрепленности гипотезы другими исследователями на другом материале, при положительном результате — пополнение (аккумуляция) общепризнанных теоретических положений [2]. В докладе показано, что буквально каждый компонент (а-е) оказывается проблематичным (мягко говоря) в реальности современной российской социологии и большинства других социальных наук.
Список литературы
1. Мыслящая Россия. Картография современных интеллектуальных направлений. М., 2006.
2. Розов Н.С. Возможные ли «быстрые открытия» и накопление знаний социальных науках? В кн.: Макродинамика: Новосибирск, Наука, 2002.
Антитеоретический консенсус в российском обществознании
Розов Н.С.
Доктор философских наук, профессор
Институт философии и права СО РАН, Новосибирский государственный университет
rozov@nsu.ru, nrozov@inbox.ru
Обобщение взглядов достаточно широкого круга солидных экспертов на состояние современного социального познания в России удручает [1]. Такие авторы, как С.Кордонский, В.Радаев, Б.Дубин, Б.Капустин, А.Филиппов, прямо говорят различных сторонах стагнации и деградации социальных наук в современной России. Три статьи в том же сборнике о восприятии современной российской мысли во Франции, Германии и США имеют общий и предсказуемый лейтмотив: Россия для указанных стран остается далекой и, мягко говоря, не самой интересной периферией, отношение к ней преимущественно объектное (изучать, что там происходит), а не субъектное (интересоваться тем, о чем думают и пишут сами русские). В итоге получаем весьма жесткий диагноз: Россия оказалась не-мыслящей, или же мыслящей плоховато, неряшливо и провинциально.
Каковы же причины интеллектуальной стагнации? Многие внешние причины («социальные корни») широко известны и проговорены. Внутренний («гносеологический») фактор видится в следующем. С упорством, достойным лучшего применения, философы, представители социальных и гуманитарных наук выражают свое презрение к «позитивизму», «мифам объективного знания», «линейности мышления», «абстрактным конструкциям», «кабинетной науке» и т.д. Вполне можно допустить частичное оправдание каждой инвективы, но следует обратить внимание на другое: вместе с грязной водой выбрасывают и ребенка — эмпирически подкрепленное теоретическое знание. Соответствующую установку следует назвать широким антитеоретическим консенсусом.
Нельзя сказать, что данная методологическая установка — исключительно отечественное достояние. Те же постмодернизм и социальный конструктивизм постоянно направляют свои критические стрелы против теоретического подхода и объективности знания. Однако в более развитой и уравновешенной западной интеллектуальной среде такие позиции никогда не становились монополистами, им всегда противостояли приверженцы эмпиризма, логицизма, номологизма, научного реализма, натурализма, разного рода объяснительных и теоретических подходов. В России широким консенсусом стала именно антитеоретическая установка.
Заметим, что эмпиризм и «позитивизм» достаточно развиты в отечественной социологии, пусть даже сами исследователи, ведущие эмпирические исследования и получающие положительное (позитивное) опытное знание, не признаются в своих методологических склонностях. Чего нет в наших социальных науках (за весьма редкими исключениями), так это настойчивой воли к формулированию и проверке теоретических гипотез на основе эмпирических сравнений, обобщений и опоры на уже имеющееся теоретическое знание.
Что же остается вместо этого? Наиболее распространенными представляются два взаимосвязанных явления, которые я предлагаю назвать «радость узнавания» — когда в местном материале удается обнаружить реалии, подходящие новым, модным и активно обсуждаемым понятиям в западной науке, и «разоблачение неадекватности» — привычные сетования на то, что западные понятия, в том числе классические и широко используемые, не имеют прямых (или вообще каких-либо) денотатов в российской действительности. Как преодолеть антитеоретический консенсус? Разумеется, не дискуссиями, а лишь яркими и признаваемыми (увы, в первую очередь, на референтном Западе) теоретическими результатами.
Получение нового теоретического результата — это изысканное блюдо, для изготовления которого нужны особые, специально предназначенные ингредиенты, которые, вообще говоря, хорошо известны: а) познавательная цель, направленная на исследование общих закономерностей, б) систематическое эмпирическое исследование разнообразия случаев динамики с целью выявления инвариантов, в) опора в осмыслении выявленных инвариантов на теоретические результаты прошлых исследований (часто чужих и отдаленных), г) формулирование общих гипотез, поддающихся операционализации, д) сопоставление случаев с различными значениями заданных параметров и последующие выводы относительно гипотезы, е) проверка эмпирической подкрепленности гипотезы другими исследователями на другом материале, при положительном результате — пополнение (аккумуляция) общепризнанных теоретических положений [2]. В докладе показано, что буквально каждый компонент (а-е) оказывается проблематичным (мягко говоря) в реальности современной российской социологии и большинства других социальных наук.
Список литературы
1. Мыслящая Россия. Картография современных интеллектуальных направлений. М., 2006.
2. Розов Н.С. Возможные ли «быстрые открытия» и накопление знаний социальных науках? В кн.: Макродинамика: Новосибирск, Наука, 2002.