02/08/2009 | Декан МГУ о российской общественной науке

http://www.izvestia.ru/comment/article3125093/index.html



1) "Общественная наука наша находится в глубочайшем упадке, а то, что не упало окончательно, по-прежнему лишь повторяет зады западных идеологем. РПЦ в той степени, в которой она трактует русское православие, не только как собственно религиозный, но и цивилизационный, общественный и политический проект, способна, на мой взгляд, если и не вывести из тупика наши обществоведческие и политические дискуссии, то, по крайней мере, значительно обогатить их."
Блажен, кто верует ....

2)Эти откровения должны знать прихожане УПЦ МП, граждане Украины!
"Где русский язык, там и сам русский народ. Здесь в первую очередь речь об отделенных от России десятках миллионов людей в так называемом ближнем зарубежье. Тут уже совершенно очевидно, что желание отгородить РПЦ от политики, скорее, злонамеренно, чем наивно. Это касается и некоторых других внешнеполитических проблем. Поэтому к известной формуле Александра III, согласно которой у России нет других союзников, кроме ее армии и флота, я бы добавил: и Русской православной церкви." А как же буддизм и ислам?


Наказы новому Патриарху
Виталий Третьяков, декан Высшей школы телевидения МГУ
Избрание нового Патриарха Московского и всея Руси уже стало и, безусловно, останется одним из важнейших политических событий 2009 года.

Знаю, что как только сопряжешь слова "церковь" и "политика", тут же с разных сторон раздадутся возгласы возмущения. И зазвучат расхожие аргументы, первый из которых - ссылка на конституционную норму об отделении Церкви от государства.

Сейчас я не собираюсь спорить со сторонниками, как я ее называю, "теории нахождения Церкви в безвоздушном пространстве". Однако отмечу, что среди апологетов этой "теории" почему-то наиболее активны не столько замкнутые в религиозной жизни люди, сколько как раз общественные активисты, причем обремененные высшим образованием. А ведь они не могут не знать отечественной и мировой истории, да и современной политической практики, сложившейся уже после того, как "отделение Церкви от государства" стало юридической нормой в большинстве европейских стран.

Я предлагаю взглянуть на общественную, в том числе и политическую миссию Русской православной церкви, отталкиваясь не от умозрительных представлений, а от простого, но очень важного вопроса: есть ли сегодня то, что никто лучше РПЦ сделать для нашего общества - как верующих, так и неверующих, как православных, так и сторонников других религий, - не может? Если да, то из этого и исходить.


"Оставаясь человеком неверующим, я давно уже понял, что личное неверие это одно, а колоссальная общественная значимость религиозной веры и РПЦ - другое"
Патриарх Кирилл, сомнений тут ни у кого, кажется, нет, неизбежно внесет в жизнь Церкви что-то новое. И, думаю, все мы, представляющие русскую православную цивилизацию, граждане России, имеем полное право составить свои наказы новоизбранному Патриарху. Уверен, что он не проигнорирует их - даже несмотря на то, что никаким императивным мандатом по отношению к деятельности РПЦ мы не обладаем.

Самый серьезный вызов, брошенный сегодня России, есть вызов демографический. Население страны продолжает уменьшаться, и пока методами, доступными светской власти, удалось лишь ослабить, но не повернуть вспять эту тенденцию.

Наука в лице большинства наиболее известных демографов вообще не предлагает нам ничего позитивного или хотя бы просто вдохновляющего. Более того, демография по сути выродилась у нас в раздел статистики, она просто оцифровывает и обосновывает неизбежность вымирания России. Я, кстати, вообще не вижу смысла в содержании на общественный счет науки, которая именно в данной области "лишь изучает мир", не предлагая методов его изменения. Тем более что главный рецепт хорошо известен и без всякой науки - рожать больше детей.

Лишь два института современного общества, а именно Церковь и телевидение, могут радикально изменить нынешнее печальное положение вещей в этой сфере. Потому и "демографический наказ", безусловно, первый в ряду тех, что мы можем дать Патриарху Кириллу. Этот наказ касается, в том числе и морального давления на тех, кто своими действиями или бездействием лишает наш народ будущего.

Второй вызов, на который без помощи Церкви ни общество, ни государство сегодня ответить не способны, есть вызов аморализма и "моральной эклектики", в которые погрузилась не только европейская цивилизация в целом, но и Россия в частности. И речь идет, конечно, не только об утешении слабых, упавших духом или выброшенных на обочину жизни. И не о поддержании институтов благотворительности и отпущения грехов. Последний, на мой взгляд, уже начинает превращаться в свою противоположность: согрешил, покаялся - и всё в порядке. А если возвел храм на малую толику от неправедно добытых денег, то ты уже вроде бы и не грешник, а истинный христианин. Криминальный образ и стиль жизни, криминальный язык настолько проникли во все слои общества, что традиционное отмаливание грехов превратилось, как мне видится, в систему скорее поощрения криминального поведения, чем утешения его. Здесь многие ждут от Церкви, я бы сказал, революционных решений и дел.

К двум первым наказам естественным образом примыкает наказ, связанный с практически рухнувшей в нашей стране системой охраны детей и семьи как института, главное предназначение которого есть продолжение рода, а не что-либо иное. Проклятые многими безбожники-коммунисты проблему детской беспризорности и в 20-е годы, и после Великой Отечественной войны не проигнорировали, как она игнорируется сейчас, более того - сумели решить. Ни у кого, кроме Церкви, не вижу я сегодня должной воли и должных моральных установок для того, чтобы изменить позорное отношение общества к детской беспризорности и разрушению традиционных семейных ценностей.

Идеология - по расхожему мнению, одна из тех сфер, к которой и близко нельзя подпускать Церковь. Завороженные догматическим и спекулятивно трактуемым как раз очень идеологизированными людьми конституционным запретом на "государственную идеологию", мы по-прежнему не хотим, не умеем или стесняемся общенациональную идеологию сформулировать и ей следовать. Общественная наука наша находится в глубочайшем упадке, а то, что не упало окончательно, по-прежнему лишь повторяет зады западных идеологем. РПЦ в той степени, в которой она трактует русское православие, не только как собственно религиозный, но и цивилизационный, общественный и политический проект, способна, на мой взгляд, если и не вывести из тупика наши обществоведческие и политические дискуссии, то, по крайней мере, значительно обогатить их.

При этом я уверен, что Церковь не должна покушаться на институт рационального знания и рационального (научного) образования - от школьного до университетского. Богу - Богово, а Ньютону - Ньютоново. Тем более что есть такие области знания, в первую очередь гуманитарного, где надеяться на кого-либо, кроме здравствующих сегодня православных священнослужителей и РПЦ в целом, мы не можем. Прежде всего я имею в виду сохранение русского языка, у которого остались только два защитника - классическая русская литература ныне, увы, сама себя уже не воспроизводящая, и современная Русская православная церковь, говорящая на правильном русском, а не на англо-русском или вульгарно-русском языке.

Где русский язык, там и сам русский народ. Здесь в первую очередь речь об отделенных от России десятках миллионов людей в так называемом ближнем зарубежье. Тут уже совершенно очевидно, что желание отгородить РПЦ от политики, скорее, злонамеренно, чем наивно. Это касается и некоторых других внешнеполитических проблем. Поэтому к известной формуле Александра III, согласно которой у России нет других союзников, кроме ее армии и флота, я бы добавил: и Русской православной церкви.

Не вижу, увы, я пока и другого института, кроме РПЦ, который способен снимать и минимизировать все чаще и чаще возникающие внутри России межнациональные напряжения и конфликты, в том числе и связанные с этим преступления. Разумеется, РПЦ может сыграть здесь свою позитивную роль лишь в сотрудничестве, но как первая среди равных, с другими традиционными для России конфессиями.

Ограниченность объема газетной колонки вынуждает меня остановиться в составлении наказов новому предстоятелю РПЦ. Однако должен обратить внимание читателей еще на два момента.

Оставаясь человеком неверующим, я давно уже понял, что личное неверие это одно, а колоссальная общественная значимость религиозной веры и РПЦ как одного из государствообразующих институтов России - другое. И плодотворное и непротиворечивое взаимодействие здесь и возможно, и необходимо.

Второе. Наказы, данные мною Патриарху Кириллу, уже реализовывались им по его собственной инициативе и до восшествия на патриарший престол. Теперь же мы ждем, что он развернет на выполнение этих наказов всю Русскую православную церковь.