Вот, вы говорите - мораль...
02/27/2007 | SpokusXalepniy
Этот рассказ, кажется, уже витал в пространстве майдановского форума. Точно не помню.
В любом случае, если пан модератор - он же, Георгий, - сочтёт этот рассказ недостойным форума под странным названием "Философия", которую здесь почему-то понимают лишь как религоведение, то его (рассказ, а не Георгия
) можно спокойно удалить к чертям собачим. В интернете он всё равно есть.
Просто, если уж речь на форуме зашла об "Идиоте" вообще, и о курасавовском, в частности, то есть смысл подбросить в этот костёр немножко дровишек с противоположной стороны, а то служба Господу покажется мёдом.
Вот вам весь противодостоевсковский антиидиот, сконцентрированный в одном небольшом рассказе. Ну, прям, в противовес к толстому РОМАНУ. Так сказать, во всех ипостасях - и по форме, и по размеру, и по содержанию.
Такова моя печальная участь... А что ещё я могу подкинуть со своей калифорнийской территории известной всему миру как Империя Зла .
Юрий Нестеренко
Исполнитель
Снова ночная смена... Мне нравится работать по ночам. Многие мои коллеги жалуются на ночную работу, посмеиваясь, что она роднит их с нашими клиентами, но я люблю это время суток. Я часто вспоминаю ночи моей молодости, ту интереснейшую эпоху, когда дряхлеющий имперский орел еще простирал свои крылья от океана до океана, но воздух был уже пропитан духом революции. Мы с моими однокурсниками, бывало, просиживали до рассвета у кого-нибудь на квартире, а летом на даче или в имении, споря о политике, истории, философии - да бог весть о чем еще. Я вспоминаю эти горящие глаза, вдохновенные лица... Я издевался над их восторгами, а они называли меня занудой и упрекали за неверие в светлую силу разума. "Через десять лет!..." - говорили они мне. Да, через десять лет они увидели, кто был прав. Собственно, многие увидели и раньше. Но было поздно.
Мой теперешний тесный кабинет со всегда задернутыми шторами и тяжелой настольной лампой - единственным источником света - мало похож на просторные веранды тех давно сожженных имений. И по ночам я веду теперь совсем другие разговоры - вообще говоря, довольно скучные, но работа есть работа.
Я подвинул очередное дело в круг света под лампой. Папка пока еще тонкая - заполнить ее предстоит мне... разумеется, совместно с клиентом. Ну-с, кто там у нас? Ага, типаж довольно характерный, хотя в последнее время все более редкий. Аполитичный интеллигент, из тех, чей лозунг - "мы служим не режиму, а Отечеству". Ну что, друг любезный, дослужился? Я с интересом отметил, что он окончил тот же университет, что и я. Мы могли встречаться... Я еще раз посмотрел на фотографию в деле. Нет, не помню. Впрочем, у меня вообще отвратительная память на лица. Я нажал кнопку звонка.
Он вошел в кабинет, все еще неуверенно ступая в ботинках без шнурков. Сутулая фигура, длинное бледное лицо... Внешность вполне типичная. Для полноты картины не хватало только очков и бородки клинышком. Но бородки не было, а была трехдневная щетина, разбитая губа и синяк под глазом. Отлично, значит, он уже знаком с нашими методами.
- Садитесь, - сказал я. Он опустился на краешек стула, явственно подавив в себе желание сказать "благодарю".
- Я ваш следователь, - продолжал я голосом тусклым и бесцветным, как обычно.
- В чем меня обвиняют? - в его тоне уже не было гонора, обычного для тех, кого взяли только что, но еще ощущалась готовность к борьбе.
- Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие повторять банальности? Типа "здесь вопросы задаю я". Ну в чем мы можем обвинять? Разумеется, в контрреволюционной деятельности.
- А к... конкретно?
- Ну вы же умный человек, - я поднял глаза от дела и взглянул на него. - Придумайте сами, что вам больше по душе.
- То есть как?! - прямо-таки взвился он. - Вы с таким цинизмом признаете, что за мной нет никакой вины?
- По-вашему, лицемерие лучше, чем цинизм? - усмехнулся я. - И запомните - невиноватых людей нет. Кажется, что-то подобное есть и в Библии?
- Вы же атеисты.
- Вы знаете, отнюдь не все. Я лично знаю солдат из расстрельной команды, верующих самым простонародным образом. Но дело не в этом, а в том, что полезные вещи надо брать отовсюду, в том числе и у врагов. А у церкви есть чего взять. Например, в нашем деле весьма полезен опыт инквизиции...
- Вы пытаетесь меня запугать?
- Я просто объясняю вам ситуацию. Постарайтесь не смотреть на меня, как на врага - мы партнеры, делающие общее дело. Я предлагаю вам взаимовыгодную сделку. Подпишите все, что надо, сделайте это прямо сейчас. Мне это сэкономит время, а вас избавит от массы неприятных ощущений.
- Я не буду ничего подписывать.
- Будете. Можете поверить моему богатому опыту. Весь вопрос в том - когда и в каком состоянии. Знаете, у нас есть поговорка - "нет несгибаемых подследственных, есть плохие следователи". Я хороший следователь, во всяком случае, так считает мое начальство. И мне вовсе не доставит удовольствия выбивать у вас признание - ни морального, ни, как вы могли подумать, сексуального. Я не кровожадный маньяк, какими вы нас считаете. Но если вы меня вынудите - я позабочусь о том, чтобы вам было очень больно. Я знаю, как сделать так, чтобы боль все время нарастала, а человек не мог ни свыкнуться с ней, ни потерять сознание. Боль может длиться часами... сутками... неужели вы этого хотите? И ведь главное - результат- то будет тот же самый.
- А если я подпишу, вы меня расстреляете.
- Скорее всего. Возможны, конечно, и 15 - 20 лет лагерей, но я не думаю, что это лучше. Это, знаете ли, для быдла... а человеку умному и образованному там... - я покачал головой.
- Я никак не пойму... - медленно сказал он, - вы говорите серьезно или издеваетесь?
- Знаете, с вами я как раз говорю серьезно, - честно ответил я. - Я ужасно устал от всей этой демагогии про партию и врагов... Вы бы видели, что за публика проходит через мои руки... Обыватели, неспособные связать двух слов от страха и глупости. Подпольные дельцы и спекулянты, только и умеющие, что сулить деньги за свое освобождение. Кадровые военные и бывшие аристократы, поначалу готовые лопнуть от презрения к нам, а потом ползающие на коленях и умоляющие дать им подписать что угодно. Но хуже всего, разумеется, революционеры. Вот уж, воистину, маргинальная публика. Мне кажется, они вообще не способны ни думать, ни говорить по-человечески. Вообразите себе: революция отправляет их на расстрел, а они вопят "Да здравствует революция!" Мне порой кажется, что это не люди, а какая-то дегенеративная мутация... Нет, побеседовать с цивилизованным человеком вроде вас - это большая удача.
- Не могу сказать, что разделяю удовольствие от нашей беседы, - усмехнулся он.
- Ну разумеется, я понимаю... Инстинкт самосохранения и все такое... Но, кстати, вам не приходило в голову, что, прежде чем отнять у клиента жизнь, мы многое даем ему? Мы позволяем человеку почувствовать свою значительность. Кем он был прежде? Винтиком, червяком, ничтожеством. А кем делаем его мы? Грозным и могучим заговорщиком, угрожающим первым вождям революции... да что там - самой революции, которой боится весь мир! Весь мир боится революции, а революция боится его, этого вчерашнего винтика - боится настолько, что вынуждена ликвидировать как можно скорее. И, между прочим, мы не просто даем клиенту иллюзию - мы даем ему реальную власть, власть над чужими судьбами и жизнями. Своими показаниями он может уничтожить практически кого угодно. И, надо сказать, люди охотно пользуются этой возможностью, так что у нас всегда полно работы. Ну да, впрочем, все это лирика, а нам нужно работать, - я подвинул ему бумагу и ручку. Он посмотрел на меня.
- Никаких шансов?
- Ни малейших. Вы понимаете, после того, как за вами пришли, обратной дороги уже нет. Расценивайте это как стихийное бедствие.
- Всю жизнь считал самым обидным погибнуть от стихийного бедствия, без всякой вины.
- Ну, это вы бросьте! Я уже говорил - все люди виноваты, а вы, быть может, больше других. Вы не помните меня?
- Ннет, не припоминаю.
- Я вас тоже, а ведь мы учились в одном университете. И я хорошо помню таких, как вы, в молодости. Все эти разговоры о всеобщем равенстве и справедливости... Ведь вы приветствовали революцию! Да? Или нет? Если нет, то почему вы не боролись против нее с оружием в руках? Где были ваши принципы? Вы привели нас к власти, а теперь говорите, что за вами нет никакой вины!
Он молчал. Затем произнес, глядя в стол:
- Я... служил не власти, а...
- А Отечеству? Знаем, знаем. Слышали не раз в этом самом кабинете. Только не приходила вам в голову простая мысль, что каково отечество, такова и власть в нем? Давайте пишите, милостивый государь!
- Что писать?
- Что хотите. Шпионаж, диверсии, контрреволюционная пропаганда... Могу вас заверить, что приговор не зависит от конкретных пунктов. Не забудьте указать пять фамилий сообщников. Можно больше.
- Что? - он растерянно смотрел на меня.
- Что слышали. У вас есть редкая возможность свести счеты с вашими врагами. Смелее, вспоминайте, кому вы хотите отомстить.
Он решительным жестом отодвинул бумагу.
- Я не подлец!
- Ну вот, опять начинается... Да поймите вы, наконец, где вы находитесь. Система уже сожрала вас, вы уже фактически на том свете, по ту сторону добра и зла... Я иду вам навстречу, не заставляю оговаривать ваших близких, а предлагаю поквитаться с врагами - а вы строите из себя институтку.
- Я одного не могу понять, - сказал он, глядя мне в глаза, - зачем?
- Обычно людей в вашем положении волнует вопрос "почему", - усмехнулся я. - "Почему именно я?" А на вопрос "зачем" им наплевать... Меж тем вопрос "почему" в данном контексте неуместен. Потому что сегодня ты, вчера другой, завтра третий... Система. Заурядный житель Империи просто не представляет себе истинных масштабов террора... пока за ним не придут.
- Житель Республики, вы хотели сказать.
- Я хотел сказать то, что сказал. Но вернемся к вашему вопросу "зачем". Дело в том, что он точно так же неуместен. Зачем бациллы чумы губят организм больного? Им это невыгодно, они разрушают собственный мир, однако они это делают. Посмотрите, что творится. Страна охвачена истерией кровавого безумия. Жены доносят на мужей, дети на родителей. Толпы с транспарантами требуют смерти, смерти, смерти. Смерть изменникам! - орут ораторы. Толпы аплодируют. Наши люди тут же, не таясь, уводят людей из этой же толпы - аплодисменты все громче. Стоит кому-нибудь из этих кровавых маньяков, я имею в виду вождей, открыть рот - начинается истерика восторга. Меж тем сами вожди день и ночь трясутся от страха перед Верховным, а он точно так же трясется от страха перед ними и поэтому старательно и регулярно уничтожает их и набирает новых. И при этом от желающих сунуть голову в петлю и занять высокий пост нет отбоя! А вы говорите "зачем"... Это агония, это вакханалия - называйте как хотите, но не ищите здесь логики.
- По-вашему, даже на верху нет никакого логичного плана?
- Разве бациллы чумы обладают разумом? Впрочем, даже если бы и обладали - это ничего бы не меняло. Им может казаться, что они борются за сохранение личной власти или даже, чем черт не шутит, действительно за общество всеобщего братства... Все равно они остаются бациллами чумы и делают свое чумное дело.
- Но вы? Зачем вы во всем этом участвуете? Вы же сами говорите, что насилие не доставляет вам удовольствия. Вы же могли эмигрировать в начале революции... Или вы тоже не предполагали, что все так кончится?
- Как раз я-то знал это с самого начала! И, по мере своих скромных сил, помогал и помогаю именно такому развитию событий. Вы желаете объяснений? Извольте. Я служу системе не ради материальных благ и даже не ради личной безопасности. Мною движет идея - вы удивлены, не правда ли? Меж тем это так... Я с юности увлекался историей и еще тогда понял, что наше столь любезное вам Отечество, наша Империя - ничто иное, как мировое зло. Всякая империя есть зло, а в особенности такая грандиозная, как наша. Чем больше людей, тем труднее им договориться мирно; чем больше страна, тем больше насилия и подавления требуется для управления ею, тем больше нивелируется отдельная личность ради абстрактных интересов нации. Это же грандиозное надувательство - у человека отбирают все и взамен всучивают ему красивую байку о великой державе, которой он якобы должен гордиться. Чем гордиться? Тем, что его страна - динозавр с чудовищной тушей и крохотным мозгом? Бесчисленными и бессмысленными войнами, несущими зло всему миру, гигантские потери в которых на фоне необъятной Империи остаются незамеченными? Полным произволом чиновников, пользующихся тем, что в такой огромной стране центр в принципе неспособен уследить за ситуацией на местах? Тем, что инерция этой чудовищной туши гасит любые прогрессивные импульсы? Наконец, тем особым типом человека-винтика, агрессивно-покорной посредственности, который веками культивируется в империях? Нет, с этим монстром следовало покончить, пока он не подмял под себя весь мир, а промышленная революция еще более, чем военная мощь, делала такую перспективу реальной. Но беда в том, что чудовище такого масштаба невозможно уничтожить извне. Даже в прежние времена Империя отражала все иноземные нашествия, а теперь и подавно выстояла бы против всего мира. Следовательно, погубить Империю можно было только изнутри.
К счастью, динозавры сами несут в себе свою гибель. Неэффективность управления, неспособность быстро реагировать на изменения ситуации создали затяжной кризис, разрешившийся революцией. Я знал, что революция никоим образом не достигнет декларируемых целей свободы и справедливости. Я знал, что революционное правительство, пришедшее к власти под лозунгами свободы, развернет такой террор, который не снился даже в кошмарах ни одному императору. Я знал, что народ, еще вчера готовый растерзать офицера полиции за то, что тот обратился на "ты" к задержанному, теперь снесет все мыслимые и немыслимые унижения и издевательства и покорно пойдет на бойню, прославляя своих убийц. Я знал, что так называемая Республика есть ничто иное, как самый безумный, самый маргинальный вариант Империи, в которой все ее пороки доведены до предела, до абсурда! И я пошел служить революции. Потому что Империя наконец-то вступила в стадию коллапса, самоуничтожения. И я отдаю все силы, способствуя ее полной и окончательной гибели.
Он молчал, переваривая услышанное. Почему-то даже умные люди нередко неспособны понять, что свою родину можно ненавидеть, ненавидеть страстно - и вовсе не из-за каких-то личных обид, а из-за той угрозы, которую она представляет для человечества.
- Вы хотите разрушить государство, - сказал он наконец, - но вместо того, чтобы бороться с властными структурами, уничтожаете обычных людей.
- Вы ничего не поняли, - вздохнул я. - Властные структуры - это вторично, это не имеет никакого значения. Империя есть раковая опухоль человечества. И она должна быть уничтожена полностью, до последней злокачественной клетки.
- Вы хотите сказать, что каждый человек...
- Да. Каждый, рожденный и воспитанный в Империи, несет на себе печать проклятья. Лишь очень немногие нашли в себе силы и желание освободится от этого имперского наследия, большинство из них уже за границей.
- Неужели вы рассчитываете уничтожить всю нацию?! - он смотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Система уже уничтожила миллионы, не встретив ни малейшего сопротивления, - проинформировал его я. - Даже те, кому уже нечего терять, покорно выполняют приказания расстрельной команды. Я же говорю - это безумие, это агония. Маховик террора будет раскручиваться и дальше, и ничто не сможет его остановить. Конечно, речь не идет о физическом уничтожении до последнего человека. Но на каком-то этапе Империя окажется настолько обескровлена, что рассыплется, и ее остатки будут ассимилированы соседними народами. Имперская нация прекратит свое существование.
Теперь в его глазах был страх - причем не только страх за свою жизнь.
- Вы... - он медленно подбирал слова, - ошибаетесь самым ужасным образом. Да, конечно, Империя принесла в мир много зла. Но великая культура...
- Маргинальное общество всегда создает плодотворную почву для художника, - усмехнулся я. - Норма скучна и неинформативна, патология же как раз и представляет собой основной предмет подлинного искусства. Но достижений культуры прошлого никто ведь не отменяет, что же касается будущего, то я сомневаюсь, что стремительно деградирующее имперское общество сможет еще создать что-нибудь грандиозное. Хотя, даже если и так - угроза порабощения, нависшая над всем человечеством, слишком серьезна по сравнению с угрозой лишиться пары ненаписанных романов.
- Я решительно не могу с вами согласиться...
- Потому вы и находитесь по ту сторону стола, - оборвал его я. - Хотя, конечно, в органах мало людей, рассуждающих так же, как я. Большинство упивается личной властью, кто-то действительно верит, что работает ради светлого будущего... Самое смешное, что эти последние правы. Но они долго не выдерживают. Они не понимают, почему ради светлого будущего надо уничтожать невинных, как вы говорите, людей. Я это понимаю и сплю совершенно спокойно.
- Когда-нибудь система сожрет и вас, - заявил он мстительным тоном. Нашел чем удивить.
- Я давно это знаю. Когда-то я думал, что не дамся им живым, чтобы не идти, как баран, на бойню. Но потом понял, что это все романтические сопли, а я во главу угла ставлю трезвый расчет. Когда меня возьмут, я буду давать роскошные показания, я прихвачу с собой многих и многих. Даже оказавшись по вашу сторону стола, я буду продолжать свое дело. Ну, я удовлетворил ваше любопытство? Теперь ваш черед. Мне нужны подробности вашей контрреволюционной деятельности и пять сообщников.
Он медленно покачал головой.
- Поймите же наконец, - сказал я устало, - чем дольше мы с вами провозимся, тем больше людей вам придется заложить. Мы должны оправдывать трудозатраты. Может, вы надеетесь умереть, не подписав? Не получится. Я и мои помощники - профессионалы.
Он молчал и не глядел на лежащий перед ним чистый лист. Ох уж эти мне интеллигенты. Все-то им нужно успокоить свою совесть оправданиями типа "я сделал все, что мог" и "я держался до последнего". Да кому нужны твои оправдания, если через неделю ты будешь лежать в канаве с простреленным затылком? Я протянул руку к кнопке звонка.
Разумеется, в конце концов он подписал все. Боль сама по себе совершенное средство, а уж боль в сочетании с безнадежностью способны сломать любого. Я получил с него восемь фамилий.
На совещании в понедельник меня опять ставили в пример другим следователям.
- Я просто исполняю свой долг, - честно ответил я.
В любом случае, если пан модератор - он же, Георгий, - сочтёт этот рассказ недостойным форума под странным названием "Философия", которую здесь почему-то понимают лишь как религоведение, то его (рассказ, а не Георгия
) можно спокойно удалить к чертям собачим. В интернете он всё равно есть.Просто, если уж речь на форуме зашла об "Идиоте" вообще, и о курасавовском, в частности, то есть смысл подбросить в этот костёр немножко дровишек с противоположной стороны, а то служба Господу покажется мёдом
.Вот вам весь противодостоевсковский антиидиот, сконцентрированный в одном небольшом рассказе. Ну, прям, в противовес к толстому РОМАНУ. Так сказать, во всех ипостасях - и по форме, и по размеру, и по содержанию.
Такова моя печальная участь... А что ещё я могу подкинуть со своей калифорнийской территории известной всему миру как Империя Зла
.Юрий Нестеренко
Исполнитель
Снова ночная смена... Мне нравится работать по ночам. Многие мои коллеги жалуются на ночную работу, посмеиваясь, что она роднит их с нашими клиентами, но я люблю это время суток. Я часто вспоминаю ночи моей молодости, ту интереснейшую эпоху, когда дряхлеющий имперский орел еще простирал свои крылья от океана до океана, но воздух был уже пропитан духом революции. Мы с моими однокурсниками, бывало, просиживали до рассвета у кого-нибудь на квартире, а летом на даче или в имении, споря о политике, истории, философии - да бог весть о чем еще. Я вспоминаю эти горящие глаза, вдохновенные лица... Я издевался над их восторгами, а они называли меня занудой и упрекали за неверие в светлую силу разума. "Через десять лет!..." - говорили они мне. Да, через десять лет они увидели, кто был прав. Собственно, многие увидели и раньше. Но было поздно.
Мой теперешний тесный кабинет со всегда задернутыми шторами и тяжелой настольной лампой - единственным источником света - мало похож на просторные веранды тех давно сожженных имений. И по ночам я веду теперь совсем другие разговоры - вообще говоря, довольно скучные, но работа есть работа.
Я подвинул очередное дело в круг света под лампой. Папка пока еще тонкая - заполнить ее предстоит мне... разумеется, совместно с клиентом. Ну-с, кто там у нас? Ага, типаж довольно характерный, хотя в последнее время все более редкий. Аполитичный интеллигент, из тех, чей лозунг - "мы служим не режиму, а Отечеству". Ну что, друг любезный, дослужился? Я с интересом отметил, что он окончил тот же университет, что и я. Мы могли встречаться... Я еще раз посмотрел на фотографию в деле. Нет, не помню. Впрочем, у меня вообще отвратительная память на лица. Я нажал кнопку звонка.
Он вошел в кабинет, все еще неуверенно ступая в ботинках без шнурков. Сутулая фигура, длинное бледное лицо... Внешность вполне типичная. Для полноты картины не хватало только очков и бородки клинышком. Но бородки не было, а была трехдневная щетина, разбитая губа и синяк под глазом. Отлично, значит, он уже знаком с нашими методами.
- Садитесь, - сказал я. Он опустился на краешек стула, явственно подавив в себе желание сказать "благодарю".
- Я ваш следователь, - продолжал я голосом тусклым и бесцветным, как обычно.
- В чем меня обвиняют? - в его тоне уже не было гонора, обычного для тех, кого взяли только что, но еще ощущалась готовность к борьбе.
- Неужели вы думаете, что мне доставляет удовольствие повторять банальности? Типа "здесь вопросы задаю я". Ну в чем мы можем обвинять? Разумеется, в контрреволюционной деятельности.
- А к... конкретно?
- Ну вы же умный человек, - я поднял глаза от дела и взглянул на него. - Придумайте сами, что вам больше по душе.
- То есть как?! - прямо-таки взвился он. - Вы с таким цинизмом признаете, что за мной нет никакой вины?
- По-вашему, лицемерие лучше, чем цинизм? - усмехнулся я. - И запомните - невиноватых людей нет. Кажется, что-то подобное есть и в Библии?
- Вы же атеисты.
- Вы знаете, отнюдь не все. Я лично знаю солдат из расстрельной команды, верующих самым простонародным образом. Но дело не в этом, а в том, что полезные вещи надо брать отовсюду, в том числе и у врагов. А у церкви есть чего взять. Например, в нашем деле весьма полезен опыт инквизиции...
- Вы пытаетесь меня запугать?
- Я просто объясняю вам ситуацию. Постарайтесь не смотреть на меня, как на врага - мы партнеры, делающие общее дело. Я предлагаю вам взаимовыгодную сделку. Подпишите все, что надо, сделайте это прямо сейчас. Мне это сэкономит время, а вас избавит от массы неприятных ощущений.
- Я не буду ничего подписывать.
- Будете. Можете поверить моему богатому опыту. Весь вопрос в том - когда и в каком состоянии. Знаете, у нас есть поговорка - "нет несгибаемых подследственных, есть плохие следователи". Я хороший следователь, во всяком случае, так считает мое начальство. И мне вовсе не доставит удовольствия выбивать у вас признание - ни морального, ни, как вы могли подумать, сексуального. Я не кровожадный маньяк, какими вы нас считаете. Но если вы меня вынудите - я позабочусь о том, чтобы вам было очень больно. Я знаю, как сделать так, чтобы боль все время нарастала, а человек не мог ни свыкнуться с ней, ни потерять сознание. Боль может длиться часами... сутками... неужели вы этого хотите? И ведь главное - результат- то будет тот же самый.
- А если я подпишу, вы меня расстреляете.
- Скорее всего. Возможны, конечно, и 15 - 20 лет лагерей, но я не думаю, что это лучше. Это, знаете ли, для быдла... а человеку умному и образованному там... - я покачал головой.
- Я никак не пойму... - медленно сказал он, - вы говорите серьезно или издеваетесь?
- Знаете, с вами я как раз говорю серьезно, - честно ответил я. - Я ужасно устал от всей этой демагогии про партию и врагов... Вы бы видели, что за публика проходит через мои руки... Обыватели, неспособные связать двух слов от страха и глупости. Подпольные дельцы и спекулянты, только и умеющие, что сулить деньги за свое освобождение. Кадровые военные и бывшие аристократы, поначалу готовые лопнуть от презрения к нам, а потом ползающие на коленях и умоляющие дать им подписать что угодно. Но хуже всего, разумеется, революционеры. Вот уж, воистину, маргинальная публика. Мне кажется, они вообще не способны ни думать, ни говорить по-человечески. Вообразите себе: революция отправляет их на расстрел, а они вопят "Да здравствует революция!" Мне порой кажется, что это не люди, а какая-то дегенеративная мутация... Нет, побеседовать с цивилизованным человеком вроде вас - это большая удача.
- Не могу сказать, что разделяю удовольствие от нашей беседы, - усмехнулся он.
- Ну разумеется, я понимаю... Инстинкт самосохранения и все такое... Но, кстати, вам не приходило в голову, что, прежде чем отнять у клиента жизнь, мы многое даем ему? Мы позволяем человеку почувствовать свою значительность. Кем он был прежде? Винтиком, червяком, ничтожеством. А кем делаем его мы? Грозным и могучим заговорщиком, угрожающим первым вождям революции... да что там - самой революции, которой боится весь мир! Весь мир боится революции, а революция боится его, этого вчерашнего винтика - боится настолько, что вынуждена ликвидировать как можно скорее. И, между прочим, мы не просто даем клиенту иллюзию - мы даем ему реальную власть, власть над чужими судьбами и жизнями. Своими показаниями он может уничтожить практически кого угодно. И, надо сказать, люди охотно пользуются этой возможностью, так что у нас всегда полно работы. Ну да, впрочем, все это лирика, а нам нужно работать, - я подвинул ему бумагу и ручку. Он посмотрел на меня.
- Никаких шансов?
- Ни малейших. Вы понимаете, после того, как за вами пришли, обратной дороги уже нет. Расценивайте это как стихийное бедствие.
- Всю жизнь считал самым обидным погибнуть от стихийного бедствия, без всякой вины.
- Ну, это вы бросьте! Я уже говорил - все люди виноваты, а вы, быть может, больше других. Вы не помните меня?
- Ннет, не припоминаю.
- Я вас тоже, а ведь мы учились в одном университете. И я хорошо помню таких, как вы, в молодости. Все эти разговоры о всеобщем равенстве и справедливости... Ведь вы приветствовали революцию! Да? Или нет? Если нет, то почему вы не боролись против нее с оружием в руках? Где были ваши принципы? Вы привели нас к власти, а теперь говорите, что за вами нет никакой вины!
Он молчал. Затем произнес, глядя в стол:
- Я... служил не власти, а...
- А Отечеству? Знаем, знаем. Слышали не раз в этом самом кабинете. Только не приходила вам в голову простая мысль, что каково отечество, такова и власть в нем? Давайте пишите, милостивый государь!
- Что писать?
- Что хотите. Шпионаж, диверсии, контрреволюционная пропаганда... Могу вас заверить, что приговор не зависит от конкретных пунктов. Не забудьте указать пять фамилий сообщников. Можно больше.
- Что? - он растерянно смотрел на меня.
- Что слышали. У вас есть редкая возможность свести счеты с вашими врагами. Смелее, вспоминайте, кому вы хотите отомстить.
Он решительным жестом отодвинул бумагу.
- Я не подлец!
- Ну вот, опять начинается... Да поймите вы, наконец, где вы находитесь. Система уже сожрала вас, вы уже фактически на том свете, по ту сторону добра и зла... Я иду вам навстречу, не заставляю оговаривать ваших близких, а предлагаю поквитаться с врагами - а вы строите из себя институтку.
- Я одного не могу понять, - сказал он, глядя мне в глаза, - зачем?
- Обычно людей в вашем положении волнует вопрос "почему", - усмехнулся я. - "Почему именно я?" А на вопрос "зачем" им наплевать... Меж тем вопрос "почему" в данном контексте неуместен. Потому что сегодня ты, вчера другой, завтра третий... Система. Заурядный житель Империи просто не представляет себе истинных масштабов террора... пока за ним не придут.
- Житель Республики, вы хотели сказать.
- Я хотел сказать то, что сказал. Но вернемся к вашему вопросу "зачем". Дело в том, что он точно так же неуместен. Зачем бациллы чумы губят организм больного? Им это невыгодно, они разрушают собственный мир, однако они это делают. Посмотрите, что творится. Страна охвачена истерией кровавого безумия. Жены доносят на мужей, дети на родителей. Толпы с транспарантами требуют смерти, смерти, смерти. Смерть изменникам! - орут ораторы. Толпы аплодируют. Наши люди тут же, не таясь, уводят людей из этой же толпы - аплодисменты все громче. Стоит кому-нибудь из этих кровавых маньяков, я имею в виду вождей, открыть рот - начинается истерика восторга. Меж тем сами вожди день и ночь трясутся от страха перед Верховным, а он точно так же трясется от страха перед ними и поэтому старательно и регулярно уничтожает их и набирает новых. И при этом от желающих сунуть голову в петлю и занять высокий пост нет отбоя! А вы говорите "зачем"... Это агония, это вакханалия - называйте как хотите, но не ищите здесь логики.
- По-вашему, даже на верху нет никакого логичного плана?
- Разве бациллы чумы обладают разумом? Впрочем, даже если бы и обладали - это ничего бы не меняло. Им может казаться, что они борются за сохранение личной власти или даже, чем черт не шутит, действительно за общество всеобщего братства... Все равно они остаются бациллами чумы и делают свое чумное дело.
- Но вы? Зачем вы во всем этом участвуете? Вы же сами говорите, что насилие не доставляет вам удовольствия. Вы же могли эмигрировать в начале революции... Или вы тоже не предполагали, что все так кончится?
- Как раз я-то знал это с самого начала! И, по мере своих скромных сил, помогал и помогаю именно такому развитию событий. Вы желаете объяснений? Извольте. Я служу системе не ради материальных благ и даже не ради личной безопасности. Мною движет идея - вы удивлены, не правда ли? Меж тем это так... Я с юности увлекался историей и еще тогда понял, что наше столь любезное вам Отечество, наша Империя - ничто иное, как мировое зло. Всякая империя есть зло, а в особенности такая грандиозная, как наша. Чем больше людей, тем труднее им договориться мирно; чем больше страна, тем больше насилия и подавления требуется для управления ею, тем больше нивелируется отдельная личность ради абстрактных интересов нации. Это же грандиозное надувательство - у человека отбирают все и взамен всучивают ему красивую байку о великой державе, которой он якобы должен гордиться. Чем гордиться? Тем, что его страна - динозавр с чудовищной тушей и крохотным мозгом? Бесчисленными и бессмысленными войнами, несущими зло всему миру, гигантские потери в которых на фоне необъятной Империи остаются незамеченными? Полным произволом чиновников, пользующихся тем, что в такой огромной стране центр в принципе неспособен уследить за ситуацией на местах? Тем, что инерция этой чудовищной туши гасит любые прогрессивные импульсы? Наконец, тем особым типом человека-винтика, агрессивно-покорной посредственности, который веками культивируется в империях? Нет, с этим монстром следовало покончить, пока он не подмял под себя весь мир, а промышленная революция еще более, чем военная мощь, делала такую перспективу реальной. Но беда в том, что чудовище такого масштаба невозможно уничтожить извне. Даже в прежние времена Империя отражала все иноземные нашествия, а теперь и подавно выстояла бы против всего мира. Следовательно, погубить Империю можно было только изнутри.
К счастью, динозавры сами несут в себе свою гибель. Неэффективность управления, неспособность быстро реагировать на изменения ситуации создали затяжной кризис, разрешившийся революцией. Я знал, что революция никоим образом не достигнет декларируемых целей свободы и справедливости. Я знал, что революционное правительство, пришедшее к власти под лозунгами свободы, развернет такой террор, который не снился даже в кошмарах ни одному императору. Я знал, что народ, еще вчера готовый растерзать офицера полиции за то, что тот обратился на "ты" к задержанному, теперь снесет все мыслимые и немыслимые унижения и издевательства и покорно пойдет на бойню, прославляя своих убийц. Я знал, что так называемая Республика есть ничто иное, как самый безумный, самый маргинальный вариант Империи, в которой все ее пороки доведены до предела, до абсурда! И я пошел служить революции. Потому что Империя наконец-то вступила в стадию коллапса, самоуничтожения. И я отдаю все силы, способствуя ее полной и окончательной гибели.
Он молчал, переваривая услышанное. Почему-то даже умные люди нередко неспособны понять, что свою родину можно ненавидеть, ненавидеть страстно - и вовсе не из-за каких-то личных обид, а из-за той угрозы, которую она представляет для человечества.
- Вы хотите разрушить государство, - сказал он наконец, - но вместо того, чтобы бороться с властными структурами, уничтожаете обычных людей.
- Вы ничего не поняли, - вздохнул я. - Властные структуры - это вторично, это не имеет никакого значения. Империя есть раковая опухоль человечества. И она должна быть уничтожена полностью, до последней злокачественной клетки.
- Вы хотите сказать, что каждый человек...
- Да. Каждый, рожденный и воспитанный в Империи, несет на себе печать проклятья. Лишь очень немногие нашли в себе силы и желание освободится от этого имперского наследия, большинство из них уже за границей.
- Неужели вы рассчитываете уничтожить всю нацию?! - он смотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Система уже уничтожила миллионы, не встретив ни малейшего сопротивления, - проинформировал его я. - Даже те, кому уже нечего терять, покорно выполняют приказания расстрельной команды. Я же говорю - это безумие, это агония. Маховик террора будет раскручиваться и дальше, и ничто не сможет его остановить. Конечно, речь не идет о физическом уничтожении до последнего человека. Но на каком-то этапе Империя окажется настолько обескровлена, что рассыплется, и ее остатки будут ассимилированы соседними народами. Имперская нация прекратит свое существование.
Теперь в его глазах был страх - причем не только страх за свою жизнь.
- Вы... - он медленно подбирал слова, - ошибаетесь самым ужасным образом. Да, конечно, Империя принесла в мир много зла. Но великая культура...
- Маргинальное общество всегда создает плодотворную почву для художника, - усмехнулся я. - Норма скучна и неинформативна, патология же как раз и представляет собой основной предмет подлинного искусства. Но достижений культуры прошлого никто ведь не отменяет, что же касается будущего, то я сомневаюсь, что стремительно деградирующее имперское общество сможет еще создать что-нибудь грандиозное. Хотя, даже если и так - угроза порабощения, нависшая над всем человечеством, слишком серьезна по сравнению с угрозой лишиться пары ненаписанных романов.
- Я решительно не могу с вами согласиться...
- Потому вы и находитесь по ту сторону стола, - оборвал его я. - Хотя, конечно, в органах мало людей, рассуждающих так же, как я. Большинство упивается личной властью, кто-то действительно верит, что работает ради светлого будущего... Самое смешное, что эти последние правы. Но они долго не выдерживают. Они не понимают, почему ради светлого будущего надо уничтожать невинных, как вы говорите, людей. Я это понимаю и сплю совершенно спокойно.
- Когда-нибудь система сожрет и вас, - заявил он мстительным тоном. Нашел чем удивить.
- Я давно это знаю. Когда-то я думал, что не дамся им живым, чтобы не идти, как баран, на бойню. Но потом понял, что это все романтические сопли, а я во главу угла ставлю трезвый расчет. Когда меня возьмут, я буду давать роскошные показания, я прихвачу с собой многих и многих. Даже оказавшись по вашу сторону стола, я буду продолжать свое дело. Ну, я удовлетворил ваше любопытство? Теперь ваш черед. Мне нужны подробности вашей контрреволюционной деятельности и пять сообщников.
Он медленно покачал головой.
- Поймите же наконец, - сказал я устало, - чем дольше мы с вами провозимся, тем больше людей вам придется заложить. Мы должны оправдывать трудозатраты. Может, вы надеетесь умереть, не подписав? Не получится. Я и мои помощники - профессионалы.
Он молчал и не глядел на лежащий перед ним чистый лист. Ох уж эти мне интеллигенты. Все-то им нужно успокоить свою совесть оправданиями типа "я сделал все, что мог" и "я держался до последнего". Да кому нужны твои оправдания, если через неделю ты будешь лежать в канаве с простреленным затылком? Я протянул руку к кнопке звонка.
Разумеется, в конце концов он подписал все. Боль сама по себе совершенное средство, а уж боль в сочетании с безнадежностью способны сломать любого. Я получил с него восемь фамилий.
На совещании в понедельник меня опять ставили в пример другим следователям.
- Я просто исполняю свой долг, - честно ответил я.
Відповіді
2007.02.27 | один_козак
Цікава річ.
2007.02.27 | Георгій
Re: Вот, вы говорите - мораль...
Пане Спокусе, дуже дякую... дійсно, багатий грунт для роздумів. До речі, я зовсім не бачу цей форум як місце для тих, хто тільки вправляється в "релігієзнавстві," тож Ваше зауваження не до мене.Моя донька професійно цікавиться історією виникнення і розпаду імперій, це один з її аспірантських наукових інтересів, разом з історією революцій, авангардом, і роллю поета в суспільстві (є на її Веб-сторінці, якщо хочете, дам лінк). Дам їй це оповідання, цікаво, що вона скаже.
2007.02.27 | SpokusXalepniy
Я ж кажу - текст навів на всяк випадок...
Георгій пише:> Пане Спокусе, дуже дякую... дійсно, багатий грунт для роздумів. До речі, я зовсім не бачу цей форум як місце для тих, хто тільки вправляється в "релігієзнавстві," тож Ваше зауваження не до мене.
Не переймайтесь. Навпаки, дякую, що надали можливість трохи побурчати старому, хворому чоловіку.
> Моя донька професійно цікавиться історією виникнення і розпаду імперій, це один з її аспірантських наукових інтересів, разом з історією революцій, авангардом, і роллю поета в суспільстві (є на її Веб-сторінці, якщо хочете, дам лінк). Дам їй це оповідання, цікаво, що вона скаже.
Цікаво як вона (як представник нового покоління) сприйме це оповідання.
Я його виставив суто із егоїстичних спонукань. Це така перевірка власного психологічного стану - чи треба вже лікуватись, чи ще пару тижнів можна потерпіти. Бо, як на мене, то над цим оповіданням (на трьох листах) ТАКИ можна замислитися не менш, ніж над романом Достоевського "Ідіот" (хоча я читав цей роман три рази і він мені подобається навіть більше ніж "Брати Карамазови").
Так от... в тому і справа - мене цікавить власний психологічний стан - чому це я, начебто на порожньому місці, знайшов щось таке, що можно порівнювати з самим Достоєвським... А раптом, чи може когось ще я запрошу до кумпанії в палату №6, коли і мене самого туди доставлять.
2007.02.28 | Анатоль
а вся випадок підлікуйтесь.
Сталіністи аплодували б цьому оповіданню.Так от, виявляється, звідки перегиби і репресії!
Вороги соціалістичної родіни затесались в ряди НКВД!
Оповідання не реалістичне - раз.
Не передає справжніх причин репресій в тоталітарному суспільстві - два.
Відвертає від проблеми на манівці - три.
При такому ствні нетерпимості і істерії, при такій розкрутці маховика репресій, при наявності планів на виявлення ворогів, доноси з метою поквитатись з особистим недругом були масовим явищем.
Відомі факти, коли іноземна контррозвідка (німецька) підкидала компромат, що приводило до репресій в верхніх ешелонах військових.
Основна причина репресій в нижніх і середніх ланках - подавлення більшовиками опонентів, створення умов повного контролю для проведення радикальних перебудов.
Причина репресій в верхах - бажання диктатора забезпечити собі повну владу.
Оповідання нічого особливого з себе не являє.
Чи на рівні воно Достоєвського?
Не знаю, нічого з Достоєвського не читав. Може й на рівні.
Ідіота колись дивився. Там Анфіса бігала то до Мишкіна, то до Прохора.
Жінки -вони такі.
2007.02.28 | SpokusXalepniy
Виконано, шеф! Підлікувався.
Анатоль пише:> Сталіністи аплодували б цьому оповіданню. Так от, виявляється, звідки перегиби і репресії! Вороги соціалістичної родіни затесались в ряди НКВД!
> Оповідання не реалістичне - раз. Не передає справжніх причин репресій в тоталітарному суспільстві - два. Відвертає від проблеми на манівці - три.
Разве рассказ претендует на выявление истинных причин возникновения репрессий? Разве автор хотел определить источник перегибов?
По-моему, он специально сосредоточился на самой узкой группе, нехарактерной ДЛЯ ВСЕГО ПРОЦЕССА, - на интеллигенции. И вот перед нами взгляд одной из ПОДГРУПП этой группы.
Ужас и вся суть рассказа заключается в умело выстроенной исполнителем логической структуре, объясняющей его (личные!) действия. Поставьте себя на место обвиняемого и попробуйте возразить исполнителю.
И вообще, ответьте на главный тезис исполнителя о том, что среди интеллигенции (из их былого общего круга) - невиновных НЕТ.
Что же касается ваших замечаний, то автор точно, ясно и главное - кратко описал то, что он думает об истинном источнике репрессий. Кстати, именно из-за невозможности перестроить этот истинный источник, исполнитель приходит к выводу, что полное разрушение Империи (как структуры) даже с учетом всех побочных эффектов (включая гибель миллионов) - единственный выход. Попробуйте ему возразить.
Вот то место в рассказе, которое вы пропустили, и которое не очень интересует автора (исполнителя), потому что он разговаривает с обвиняемым, которому НЕ НАДО ВСЁ ЭТО ПОДРОБНО ОБЪЯСНЯТЬ. Он это и без того прекрасно знает. (Мне же, к сожалению, - приходится)
...Посмотрите, что творится. Страна охвачена истерией кровавого безумия. Жены доносят на мужей, дети на родителей. Толпы с транспарантами требуют смерти, смерти, смерти. Смерть изменникам! - орут ораторы. Толпы аплодируют...
> Не знаю, нічого з Достоєвського не читав. Може й на рівні. Ідіота колись дивився. Там Анфіса бігала то до Мишкіна, то до Прохора. Жінки -вони такі.
Ну, не читали, то хоть поверьте, что он признанный во всём мире "духовед", и не затевал бы роман ради изображения жінок, які всі от такі. Бо всіх от таких ми бачимо кожноденно.
2007.02.28 | Георгій
Я взагалі чомусь думав, що Анфіса - це в "Угрюм-ріці"...
... а не в "Ідіоті." Хоча з іншого боку так, обидві жінки в "Ідіоті" дійсно весь час бігають то до Мишкіна, то одна до другої. І таки бачимо ми саме отаких жінок кожного дня (а вони саме отаких нас2007.02.28 | Анатоль
Точно, в "Угрюм-ріці". В Ідоті не памятаю, думав теж Анфіса.
2007.02.28 | SpokusXalepniy
Вся проблема в слові "бачити".
Георгій пише:> ... Хоча з іншого боку так, обидві жінки в "Ідіоті" дійсно весь час бігають то до Мишкіна, то одна до другої. І таки бачимо ми саме отаких жінок кожного дня (а вони саме отаких нас
Сами женщины могли бы всё это время только и делать что кашу варить. Некоторую трудность (как для не-достоевских) составляет за кашей увидеть в женщинах ещё что-то.
Георгий, попробуйте одним коротким абзацем - двумя-тремя предложениями "краткого энциклопедического словаря" - объяснить постороннему наблюдателю, типа, Анатоля, саму суть - идею романа "Идиот".
2007.02.28 | Анатоль
Спокусе, для чого мені пояснювати? Я бачив цю кінушку.
І на відміну від Вас добре розумію, про що там йдеться.Добра людина звичайним людям завжди ідіотом здається.
Тому-то ви плюєтесь на Ющенка.
Тому совки плюють на Горбачова.
2007.03.01 | SpokusXalepniy
Не беспокойтесь. Вы были взяты просто в качестве кролика.
Анатоль пише:> І на відміну від Вас добре розумію, про що там йдеться.
> Добра людина звичайним людям завжди ідіотом здається. Тому-то ви плюєтесь на Ющенка. Тому совки плюють на Горбачова.
Даже если принять, что Ющенко - воплощение доброты, то на каком основании вы считаете, что он мне не нравится как президент именно за это - положительное качество, а не за много других - отрицательных?
2007.03.01 | Анатоль
Що таке "добра людина" і чи добре це?
Тут мається на увазі, що людина не старається когось обхитрити, обскакати, використати в своїх інтересах. Та й інтереси в неї "не від світу цього". Влада, багатство, слава, положення в суспільстві, карєра, громадська думка - все це, що є таким пріоритетним для звичайної нормальної людини, для таких людей це не тільки не пріоритетне, але й не важливе.Я розумію таких людей, в деякій мірі і сам такий, але, на відміну від Георгія, не вважаю такі риси однозначно позитивними.
Людина, все-таки, повинна бути більш агресивною, настирною, енергійною, амбітною, бо вона не овощ в теплиці дбайливого садівника, а звір в сліпій і абсолютно байдужій до неї природі.
Людина повинна бути живуча, а не добра.
А щодо Ющенка, то совки не простили йому, що він виявився не месією-царем, який би винищив всіх ворогів, і твердою рукою встановив би справедливість, порядок і добробут, а дав людям можливість самим дбати про себе і захищати свої інтереси.
Що краще? Думаю - друге. Тільки так суспільство росте. Коли само про себе дбає, а не чекає героя визволителя. Який визволить від гнобителя і стане ним сам.
Хоча, совкам був би більше до душі такий президент, який би заради своєї влади потрошив би всіх, хто міг би скласти йому конкуренцію, і подавав би це, як боротьбу з гнобителями народу, наведення справедливості і порядку. Народу подавай Юлю, Путіна, Лукашенка, Сталіна, Месію, Христа, Царство Боже...
2007.03.01 | Георгій
Re: Вся проблема в слові "бачити".
SpokusXalepniy пише:> Георгий, попробуйте одним коротким абзацем - двумя-тремя предложениями "краткого энциклопедического словаря" - объяснить постороннему наблюдателю, типа, Анатоля, саму суть - идею романа "Идиот".
(ГП) Гм. Чесно скажу, роман читав тільки один раз (взагалі Д. не є мій най-улюбленіший письменник), і давно. Мабуть, якби зараз перечитав, зрозумів би по-іншому. Якщо коротко, ідея, дійсно, така, що люди не готові віддати належне такій людині, яка ідеально добра, ідеально хороша. В принципі, ми нібито всі, чи принаймні багато з нас, хочемо покращитися, стати добрішими, кращими до інших. Але от в середовище таких "нас," таких "звичайних" людей раптом потрапляє (приїжджає з-за кордону, здається з Швейцарії) такий Лев Миколайович Мишкін, який нічого ні від кого не хоче, всіх любить, всіх шкодує, до всіх хороший, всім бажає тільки добра. І "звичайні" люди одразу створюють йому, як і самі собі, пекло: всі хочуть його використати, всім він так чи інакше "не такий," всі хочуть якось "урвати від нього шмат" собі на користь. Він молода людина і нежонатий, і він одразу стає об"єктом пильної уваги генерала Єпанчіна і його дружини, в яких підросло кілька незаміжніх дівчат. Мишкін нібито "закохується" в Аглаю Єпанчіну, але він не "закохується," як "нормальні" молоді чоловіки, тому що він, знову ж таки, ідеально добрий і ним не керують ніякі "бурхливі пристрасті." Аглаї це подобається, але водночас і бісить - вона хоче "романтики," а Мишкін спокійний, поводить себе як дитина, і до того ж не приховує, що він любить як Аглаю, так і іншу жінку - даму "напівсвіту," "содержанку" багатого купця на ім"я Настасья Філіпповна. Аглаю він любить за молодість, щирість, дівочі "чесноти," а Н.Ф. любить зовсім іншою любов"ю, любов"ю-жалістю, хоча не менш сильною і повною, ніж та, яку він має до А.Є. Кінець-кінцем М. опиняється в безвихідній ситуації, тому що кожна з двох цих жіночок по-своєму ставить йому ультиматум: я чи вона? І тут з"являється "deus ex machinae": приятель М. і його антагоніст, розтерзаний пристрастями Парфьон Рогожін вбиває Н.Ф., і М. (який з дитинства страждає на епілепсію), побачивши мертву Н.Ф., втрачає розум. Іншими словами, ось, людоньки, до вас прийшло Світло, а ви це Світло не прийняли (дуже євангельський мотив). Але такий переказ, звичайно, вбиває все в романі, тому що дуже важливий сам його текст - ЯК Достоєвський малює своїх героїв, всіх цих "звичайних людей," чоловіків і жінок, як вони говорять, як в них "закипають" пристрасті, тощо.
2007.03.01 | SpokusXalepniy
У вас хорошо вышло. Только вы забыли условие задачи.
Георгій пише:> SpokusXalepniy пише:
> > Георгий, попробуйте одним коротким абзацем - двумя-тремя предложениями "краткого энциклопедического словаря" - объяснить постороннему наблюдателю, типа, Анатоля, саму суть - идею романа "Идиот".
> (ГП) Гм. Чесно скажу, роман читав тільки один раз (взагалі Д. не є мій най-улюбленіший письменник), і давно. Мабуть, якби зараз перечитав, зрозумів би по-іншому. Якщо коротко, ідея, дійсно, така, що люди не готові віддати належне такій людині, яка ідеально добра, ідеально хороша. В принципі, ми нібито всі, чи принаймні багато з нас, хочемо покращитися, стати добрішими, кращими до інших. Але от в середовище таких "нас," таких "звичайних" людей раптом потрапляє (приїжджає з-за кордону, здається з Швейцарії) такий Лев Миколайович Мишкін, який нічого ні від кого не хоче, всіх любить, всіх шкодує, до всіх хороший, всім бажає тільки добра. І "звичайні" люди одразу створюють йому, як і самі собі, пекло: всі хочуть його використати, всім він так чи інакше "не такий," всі хочуть якось "урвати від нього шмат" собі на користь. Він молода людина і нежонатий, і він одразу стає об"єктом пильної уваги генерала Єпанчіна і його дружини, в яких підросло кілька незаміжніх дівчат. Мишкін нібито "закохується" в Аглаю Єпанчіну, але він не "закохується," як "нормальні" молоді чоловіки, тому що він, знову ж таки, ідеально добрий і ним не керують ніякі "бурхливі пристрасті." Аглаї це подобається, але водночас і бісить - вона хоче "романтики," а Мишкін спокійний, поводить себе як дитина, і до того ж не приховує, що він любить як Аглаю, так і іншу жінку - даму "напівсвіту," "содержанку" багатого купця на ім"я Настасья Філіпповна. Аглаю він любить за молодість, щирість, дівочі "чесноти," а Н.Ф. любить зовсім іншою любов"ю, любов"ю-жалістю, хоча не менш сильною і повною, ніж та, яку він має до А.Є. Кінець-кінцем М. опиняється в безвихідній ситуації, тому що кожна з двох цих жіночок по-своєму ставить йому ультиматум: я чи вона? І тут з"являється "deus ex machinae": приятель М. і його антагоніст, розтерзаний пристрастями Парфьон Рогожін вбиває Н.Ф., і М. (який з дитинства страждає на епілепсію), побачивши мертву Н.Ф., втрачає розум. Іншими словами, ось, людоньки, до вас прийшло Світло, а ви це Світло не прийняли (дуже євангельський мотив).
Вот видите, вы сформулировали главную идею даже не одним абзацем, а одним коротким предложением (выделенным мною). Всё остальное - пересказ, который, как вы правильно далее замечаете, никогда не заменит прочтение романа:
> Але такий переказ, звичайно, вбиває все в романі, тому що дуже важливий сам його текст - ЯК Достоєвський малює своїх героїв, всіх цих "звичайних людей," чоловіків і жінок, як вони говорять, як в них "закипають" пристрасті, тощо.
Здесь вы хотели сказать не о "как" (каким способом), а о "как", в смысле, - насколько глубоко и точно. И тут надо бы сказать насколько. Настолько, что герои оказываются живее всех живых
Читатель, особенно русскоязычный, абсолютно не замечает знаковую систему так ловко используемую автором. Он живёт ею. Ну, например, нас же совершенно не смущает в кинематографе система знаков в результате которой нам в течении двух часов раскрывают жизнь героя на протяжении иногда целой его жизни. Мы даже не задумываемся об этой присущей кинематографу совершенно искусственной системе знаковых изобразительных средств. Главное, что она работает на главную цель.
Точно также и обратная кинематографу ситуация с Достоевским. Нам и в голову не приходит, что прочитав за несколько дней первую половину "Идиота", когда голова читателя переполнена описываемыми тонкостями человеческих взаимоотношений и характеров... такими - над которыми можно размышлять всю жизнь... мы и не подозреваем, что писатель изобразил всего лишь один день - первый - по приезде князя Мышкина в Петербург. Такая знаковая условность была бы совершенно непонятна иным народам, жившим к тому же и в иное время, т.к. у них выработались свои основы знаковой живописи или повествования (совсем не характерные для нас).
Ну, я отвлёкся.
К главной идее Достоевского в романе, которую вы так лаконично и точно обозначили, я бы добавил следующее.
Да, писатель изобразил по сути... ну, если не второе пришествие Христа, то уж во всяком случае - его посланника на Земле. [Не посланника Бога, как это было с Христом, а уже посланника самого Христа как своего лучшего ученика. Условно, конечно].
И что же мы видим? Через две тысячи лет торжественного хода христианства по планете? Опять неприятие. Опять всё то же. Его не узнали.
Но всё же... Как и в те времена, и здесь надо отметить, что НИ ОДНОГО персонажа, с которым новый Иисус (в лице князя Мышкина) соприкоснулся, не остался равнодушным, несмотря даже на демонстративно надеваемую маску неверия в добро. Короче, как не крути, но сам образ в романе (да и в РЕАЛЬНОСТИ) делает жизнь чуть-чуть нравственней, чем до этого. И за это отдельное спасибо писателю. Ибо далеко не всем это удаётся.
2007.03.01 | Анатоль
Яке вбіса Світло, нещастя це, а не світло.
(ГП):>побачивши мертву Н.Ф., втрачає розум. Іншими словами, ось, людоньки, до вас прийшло Світло, а ви це Світло не прийняли
Дивна логіка. Чому не прийняли? Якраз нормально прийняли, хорошо прийняли.
А втратило це "Світло" розум не через те, що його не прийняли, чи хтось його обіжав, а тому, що занадто слабеньке воно, не пристосоване до життя, звичайні жіночі інтриги виявились для нього смертельними.
Не треба сюсюкати про "Світло", нещастя це, а не світло.
Знаю, що кажу, - син в мене такий.
Вроді б нема в нього нічого поганого, добрий, чесний, розумний (не пє, не курить, по бабам не шляється
Нема якоїсь життєвої енергії, бажання добитись чогось в житті. Ну просто безтолковість несумісна з життям.
Поставив його в чергу до каси за квитками, сам відійшов. Дивлюсь: одна баба відтіснила його, друга, а там вже ніхто й уваги на нього не звертає, а він стоїть збоку.
Сесія. В самого курсова не зроблена, робить комусь - "попросили".
То в якусь секту вліз. Учень Христа, бач. Заняття закинув, шляється то по зборищам, то по вулицям, рознарядка в них, - таких же дурних шукати, "проповідує" називається.
Слів не чує, дивиться, як солдат на вош, він бач "Син Божий", і що там слухати якихось букашок сліпих.
Що мене й спонукало біблію полистати, що ж то за "слово боже" таке.
Вдалось мені витягнути його з цього дурману, і що ж? Толку всерівно нема.
Якщо нема в людини звіриної жадоби до життя, до успіху, якщо нема енергії, агресії, якщо нема бажання боротись і перемагати - то нічого така людина не варта.
Дим на вітрі, будь вона хоч і добра, і чесна, і сім пядів в лобі має.
2007.03.01 | Социст
Втрата енергії є наслідком розчарування в ілюзіях.
2007.03.01 | Георгій
А чи Ви не занадто суворий до хлопця?
Пане Анатолю, розумію Вашу тривогу... але, може, Ви трохи занадто суворий до Вашого сина? З Вашого опису я, чесно кажучи, не бачу підстави хвилюватися про якийсь "брак енергії" в ньому. Якщо він, як Ви кажете, семи п"ядей у лобі і вчиться - він не пропаде. А нахабство і т.д. - це не головна запорука успіху, особливо якщо дивитися "за великим рахунком" і з деякої часової відстані.2007.03.02 | Роксана
Re: Яке вбіса Світло, нещастя це, а не світло.
Пане Анатоль,Якось заторкнули ви мене вашим описом про сина. Як жінка і мама, співчуваю вам. Пишете,що він вліз у секту та вам вдалося його врятувати, а потім добавляєте-
-"Що мене й спонукало біблію полистати, що ж то за "слово боже" таке.
Вдалось мені витягнути його з цього дурману, і що ж? Толку всерівно нема.-"
У всіх ваших дописах я бачила що ви і самі щось шукаєте, але знайти ще не змогли. Ви шукали розв'язки у Святому Письмі, але підходили до всього з недовірою і шукали не правди Божої, а як би то заперечити прочитане, доказати що все це "опіюм ,задурманення мозків". Замісто допомогти синові зрозуміти Бога, ви забрали в нього останню надію.
Чому це я так пишу. У мене також син. З маленького вчила його молитися, ходили до церкви. Він щиро вірив ,що Бог існує. Але коли почав підростати і пішов до школи, вчився астрономію,якою дуже зацікавився, переходив теорію Дарвіна і одного дня сказав мені, що Бога нема. Але я бачила ,що він це дуже переживав і хотів якось повернутися до тої дитячої віри, яку носив у серці з дитинства. Я брала книжки, які підтверджували існування Бога, читала разом з ним Новий Завіт, кожного дня ми говорили про все що торкалося Бога і Науки. Це продовжувалось майже пів року. В кінці він мені сказав, що хоч не можна доторкнутись Бога, але можна відчути Його любов до навколішнього світу і до нього самого, а тому таки краще жити у вірі ніж без неї. Він став спокійний і щасливий. Повернувся до церкви і щиро вірить у Бога. Фанатиком він не став. Просто вірить в Христа, як свого Спасителя.
Чому це я все кажу. Ваш син чується загубленим. Непотрібним. Цікаво скільки йому років? Якщо молодий,нехай запишеться в якусь молодечу організацію, щоб він почувався, що він є частиною чогось гарного. Може стати десь валентиром, і допомогати людям. Це позачергово від своєї науки чи праці. Не залишайте його самого і не сваріть за його доброту. Поверніть йому втрачену віру в Бога. Не кажіть, що він затурканий і вірить в те що ,мов, не існує. Дозвольте йому заповнити душу Господом і все буде гаразд. Безумовно, він може має якісь нервові розлади, тоді треба вдатися до лікарів психологів, або навіть і до психіатрів. Всією душею бажаю вам знайти спосіб допомогти синові.
Вибачте що забрала вам час зі своїми порадами. Все ж надіюся що щось передасте своєму синові.
З повагою,
Роксана
2007.02.27 | SpokusXalepniy
Приватне запитання
Чи ваш день народження випадає на ці тижні?Тобто, цікавлюсь вашим знаком зодіака.
2007.02.27 | Георгій
Re: Приватне запитання
Ні, я "Стрілець" (11 грудня)2007.02.28 | Социст
Державі прийшов кінець!
До кінця століття світом будуть керувати глобальні фінансово-спекулятивні структури.Держава перетворюється в одного з агентів глобалної спекуляції апокаліптичного штибу. Яскравий приклад: війна з тероризмом, наслідком якої є ескалація тероризму. Механізмом самознищення держави є війна як форма державного тероризму: держава існує для підготовки та ведення війни шляхом мобілізації ресурсів нації. Але, ескалація війни веде до поразки, до ослаблення держави і, в кінці кінців, до переходу контролю над владою до рук глобальних фінансово-спекулятивних структур.
2007.02.28 | Георгій
Згоден
2007.02.28 | один_козак
Зараз чи пізніше воно так і буде.
2007.02.28 | куць
Re: Вот, вы говорите - мораль...
Потому что секс - разновидность наркомании, как в физиологическом, так и в социальном плане (вся разница лишь в том, что наркотики (опиоидные нейропептиды) в этом случае являются эндогенными, то есть вырабатываются самим организмом). Hизменные инстинкты ставятся выше разума, человек - мыслящая личность, разумное существо - превращается в примитивное животное..Це умозаключєніє автора (якщо не бреше Вікіпедія) цього оповідання. Любителя, як видно, повипендрюватись не тільки у творчості а й у житті. Хоча щодо останнього – це ще питання.
Як представник нового покоління я категорично не сприймаю порівняння цього оповідання з Ідіотом. Ну, хіба що в іншому, недостоєвському сенсі. Звичайно, хай воно собі подобається любителям подібної фантастики, але дозвольте попротистувати проти згадки його в одній компанії з Достоєвським чи Чеховим. Бо це не смішно і не весело.
От прочитають його представники ще молодшого за моє покоління, (яким ще рано замислюватись про номери палат), не розберуться що до чого, прислухаються до старого хворого бурчуна і що тоді?
Ви розумєте, до чого я хилю?
Бо кому нетерплячка замислитись аби над чим і моралі почитать банальні, а хто повірить, що воно і справді сильне, гарне і зовсім не смішне. І буде думати, що це - література.