Російський монах про РПЦ: "Цeрква живe цілковито в сeкулярній парадигмі" (л.)
02/05/2011 | Георгій
http://www.mgarsky-monastery.org/kolokol.php?id=1915
"Церковь ... подпадает действию смертоносных стихий падшего мира, и экклезиологическое сознание в практической церковной жизни меняется. Под Церковью — Царством не от мира сего, которое приходит в нашу жизнь, срастворяется с нею, одушевляет её, — в силу нерелигиозности, посюсторонности целей и мотиваций начинают пониматься вещи вполне земные. Вследствие этого в мировоззрении и жизни многих церковных людей религиозное содержание отводится на второй план, церковное самосознание делается нерелигиозным, превращаясь в идеологию, и Церковь начинает терять себя как неотмирное Тело Христово, всё более и более становясь только лишь политическим, общественным, культурным и хозяйственным явлением...
Библейский «народ Божий» отождествляется с «народом как таковым». Из практической экклезиологии вымывается евангельская нравственность, ибо под понятие «хорошо» подводятся теперь не Евангельские заповеди, направленные на личности других людей, а польза и величие государства, «верность историческим традициям», каковы бы он не были с точки зрения Евангелия, ура-патриотизм и т. п. Второй этап, вполне естественное следствие из всего этого — обожествление нации и государства и перенос экклезиологического сознания с Христовой неотмирности уже всецело на них...
Активно выступая против секуляризации, Церковь, к сожалению, немногого добивается. Отчего так? Именно, на мой взгляд, оттого, что сама современная церковная жизнь фактически протекает как раз в секулярной парадигме. Мы основываем борьбу против секуляризации на том, что одно государство, одна нация, одна культура духовнее и традиционнее других государств, наций и культур. Схематично говоря, соотношение «духовное — недуховное», «церковное — секуляризированное» в нашем сегодняшнем практическом экклезиологическом сознании проходит по линии «одна (наша) цивилизация — другая (чужая) цивилизация»...
"Церковь ... подпадает действию смертоносных стихий падшего мира, и экклезиологическое сознание в практической церковной жизни меняется. Под Церковью — Царством не от мира сего, которое приходит в нашу жизнь, срастворяется с нею, одушевляет её, — в силу нерелигиозности, посюсторонности целей и мотиваций начинают пониматься вещи вполне земные. Вследствие этого в мировоззрении и жизни многих церковных людей религиозное содержание отводится на второй план, церковное самосознание делается нерелигиозным, превращаясь в идеологию, и Церковь начинает терять себя как неотмирное Тело Христово, всё более и более становясь только лишь политическим, общественным, культурным и хозяйственным явлением...
Библейский «народ Божий» отождествляется с «народом как таковым». Из практической экклезиологии вымывается евангельская нравственность, ибо под понятие «хорошо» подводятся теперь не Евангельские заповеди, направленные на личности других людей, а польза и величие государства, «верность историческим традициям», каковы бы он не были с точки зрения Евангелия, ура-патриотизм и т. п. Второй этап, вполне естественное следствие из всего этого — обожествление нации и государства и перенос экклезиологического сознания с Христовой неотмирности уже всецело на них...
Активно выступая против секуляризации, Церковь, к сожалению, немногого добивается. Отчего так? Именно, на мой взгляд, оттого, что сама современная церковная жизнь фактически протекает как раз в секулярной парадигме. Мы основываем борьбу против секуляризации на том, что одно государство, одна нация, одна культура духовнее и традиционнее других государств, наций и культур. Схематично говоря, соотношение «духовное — недуховное», «церковное — секуляризированное» в нашем сегодняшнем практическом экклезиологическом сознании проходит по линии «одна (наша) цивилизация — другая (чужая) цивилизация»...