Владимир Остров: Безвыигрышная стратегия

Страсти, разгоревшиеся вокруг «закона о языке», принятого в первом чтении Верховной Радой 5 июня, стороннему наблюдателю могут показаться надуманными. Действительно, сложно понять, почему из всех постсоветских государств именно Украина переживает «языковую проблему» наиболее тяжело. Но это только на первый взгляд. При более внимательном рассмотрении становится ясно, что здесь, как гласит одно из следствий законов Мэрфи, речь опять-таки идёт о деньгах. Точнее – о сверхдоходах российских олигархов (читай – высших должностных лиц).

…Начать, наверное, следует издалека. Когда в 20-е годы прошлого века большевики искали методы наиболее эффективного «принуждения к счастливому труду» оказавшегося в сфере их досягаемости населения, они не придумали ничего лучше, кроме как начать сгонять его в города. Там, обеспечив «тружеников» каким-никаким жильём, «привязав» их к городской инфраструктуре и минимальным благам цивилизации, недоступным в сельской местности (попутно село безжалостно грабилось как чисто фискальными, так и неприкрыто-насильственными методами), можно было как угодно распоряжаться их трудом и даже жизнями. В 30-е годы главной сферой приложения «трудовых ресурсов» стала милитаризация страны, для благовидности названная «индустриализацией» (чтобы скрыть эту подмену, дореволюционную Российскую Империю, входившую в десятку наиболее развитых стран мира, до сих пор изображают «отсталой крестьянской страной»). Природные ресурсы для милитаризации в нужных количествах добывал ГУЛАГ; эта же организация расширяла и поддерживала в рабочем состоянии транспортную сеть, а крепостные-колхозники из последних сил обеспечивали «трудовые армии» продовольствием.

Вдобавок империя оставила своим могильщикам, позже взявшимся её восстанавливать в новой ипостаси, поистине царский подарок – могучий демографический резерв, который можно было безнаказанно морить голодом и бросать в топки «строек социализьма». Правда, Вторая Мировая война его заметно «подточила»… а уже в конце 50-х годов советские вожди столкнулись с неприятным явлением, знакомым европейским социологам чуть ли не с начала столетия: дело в том, что по достижении определённой плотности населения на ограниченной территории (по разным данным — от 500 до 700 человек на квадратный километр) там начинает заметно снижаться рождаемость. Оно и понятно: растить семерых детей в крестьянской хате как-то сподручнее, чем в комнатушке в коммунальной квартире… или даже в двухкомнатной «хрущёвке», по-прежнему остающейся пределом мечтаний множества жителей постсоветского пространства. Кроме того, форсированная индустриализация привела к повышенному производственному травматизму (нередко со смертельным исходом) среди людей, не привычных к работе с промышленным оборудованием. И если численность «трудовых резервов» на протяжении некоторого времени ещё так-сяк росла, то их КАЧЕСТВО всё больше оставляло желать лучшего.

Да, можно было… Можно было, немного урезав аппетиты необъятного военно-промышленного комплекса, исправить сталинский «индустриальный перекос» и административными методами вернуть часть средств селу. Но не будем здесь увлекаться сослагательным наклонением. Факт остался фактом: города европейской части Советского Союза и Сибири продолжали расти в основном за счёт «лимитчиков», село на уровне «дворовой пропаганды» изображалось чем-то тупым, отсталым, некультурным и недостойным… а главным демографическим донором огромной страны постепенно стали её наименее урбанизированные южные (читай – мусульманские) районы.

*          *          *

К моменту распада СССР на его территории располагалось 24 города-миллионника – больше, чем было в то время в миллиардном Китае. Неуклонно падающие мировые цены на нефть не позволяли дотировать прожорливый и безнадёжно убыточный ВПК, поэтому советское руководство приняло решение его максимально «ужать» (именно тогда в оборот было запущено загадочное слово «конверсия»), основным источником доходов сделав экспорт сырья и продуктов его первичной переработки. Правда, в этом месте возникла небольшая заминка: всё-таки лесоповал или рытьё каналов, которыми занимались в 30-е и послевоенные годы узники ГУЛАГа, не требовали таких знаний и умений, как бурение скважин и строительство нефтегазопроводов, и элементарное понимание между простыми рабочими и инженерными кадрами тогда не было столь критичным фактором. А теперь оказалось просто необходимым, чтобы многочисленный обслуживающий персонал топливно-энергетического комплекса говорил на одном языке, и желательно, чтобы на нём же получал профильное образование. Лучше всего на роль такого персонала подходили, кроме жителей «славянской части» РСФСР, украинцы и белорусы, уже в достаточной степени русифицированные, а приезжим из «южных республик» отводилось место чернорабочих и торговцев – на рынке, в случае чего, можно и на пальцах объясниться. (Интересно, что Грузии в этой модели, похоже, была уготована ещё более неприглядная роль поставщика своеобразной «криминальной элиты», призванной контролировать те денежные потоки, которые тем или иным образом ускользнули от «государева ока».)

…Приснопамятные «Беловежские соглашения» Борис Ельцин подписывал с лёгким сердцем. Они позволяли ему сходу решить множество проблем, принципиально нерешабельных в рамках «неделимого» СССР. Кроме того, что от власти эффективно устранялся изрядно намозоливший глаза Горбачёв, можно было одним махом списать закрытие огромного количества задействованных в «оборонке» нерентабельных предприятий на «разрыв хозяйственных связей». Независимой России теперь не нужно было кормить украинских, белорусских и прочих пенсионеров, суммарное количество которых заметно превышало число пенсионеров собственно российских, несмотря на то, что общее население РСФСР практически равнялось населению остальных республик. Но необходимо было как-то удержать «приезжую рабсилу» на сырьевых месторождениях, а в идеальном варианте – обеспечить её непрерывное возобновление и даже пополнение, потому как старые месторождения имеют свойство исчерпываться, а для разработки новых желательно располагать определённым избытком «трудовых резервов».

Решение лежало на поверхности: следовало всеми имеющимися средствами ПОДДЕРЖИВАТЬ В «НЕЗАВИСИМЫХ РЕСПУБЛИКАХ» БОЛЕЕ НИЗКИЙ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ, чем в России. Средств имелось в избытке, начиная с того факта, что у власти во всех этих республиках, кроме прибалтийских, в основном осталась всё та же советская номенклатура, ни разу не жалующаяся на «разорванные связи». Позже подход был немного дифференцирован: кого-то (видимо, для лучшей «контролируемости») нагрузили «замороженными конфликтами», кому-то, наоборот, выделили почётную роль «образцово-показательной диктатуры, дружественной России». Украинские заробітчани, правда, после падения «железного занавеса» имели возможность ехать на заработки не только в Сибирь, но и, например, в Канаду, где они за ту же работу в похожих климатических условиях получали на порядок больше. Но у западных стран давно уже имелись свои миграционные ограничения… И, конечно, многих удерживало незнание английского (немецкого, французского, т.д.) языка. А вот русский – ещё с советских времён – практически все потенциальные «трудовые мигранты» знали.

*          *          *

Так оно всё благополучно и продолжалось: бывшая компартноменклатура, усевшаяся в чиновничьи кресла, грабила украинцев, которые по мере возможностей пытались заработать на жизнь где-то подальше от её ненасытных щупалец и ехали «в Россию», где попадали в такие же щупальца, но уже нового нефтегазового олигархата, с той разницей, что с начала нового тысячелетия мировые цены на энергоносители снова начали расти, и размер доходов от нефтеэкспорта позволял олигархам сравнительно щедро делиться с «простыми работягами». Но тут произошла неприятность под названием «оранжевая революция», не приведшая, к сожалению, к смене украинского «руководящего сословия», однако изрядно его напугавшая. Результатом стало некоторое перераспределение доходов внутри страны в пользу простых граждан… и, как следствие, уже в 2005-м Украина впервые за более чем десятилетие стала миграционно-позитивной страной (то есть в неё въезжало больше людей, чем выезжало). А когда схлынула первая волна «беженцев от фошысскаго режима» – оказалось, что поток мигрантов из Украины в РФ практически прекратился, зато появилось немало желающих пересечь границу в обратном направлении. Даже в послекризисном 2009 году из украинского гражданства официально вышло около 6 тыс. человек, зато предоставлено оно было 48 тысячам, и почти треть этого количества составляли бывшие граждане Российской Федерации.

Вот это и было главным преступлением Ющенко с точки зрения Кремля – а не присвоение звания Героя Украины Бандере и Шухевичу, не «выполнение указаний Госдепа» и не «стремление в НАТО». С этим безобразием срочно нужно было что-то делать. Массированные антиукраинские действия на пропагандистском фронте позже дополнились «газовыми войнами», но они, как, возможно, многие ожидали, не завершились с избранием на высший украинский государственный пост «пророссийского кандидата»: ведь главная цель всё ещё не была достигнута – украинцы не побежали осваивать Сибирь, «сбивая цену» местной рабочей силы. А если она не будет достаточно дешёвой – даже при экспортной стоимости нефти свыше сотни долларов за баррель сложно говорить не только о «сверхдоходах», но и о вложении средств в поиск и разработку новых месторождений (а их требуется немало). И «языковый закон» тут, опять же, вторичен: более важным в этом направлении стало принятие нового Налогового кодекса, благодаря которому уже вынужденно закрылись почти 300 тыс. украинских малых предприятий, пополнив как минимум на полмиллиона человек армию безработных. А как же! Хотите «дружить с Россией» – помогите материально. Лучше всего – своим физическим трудом где-нибудь за Полярным кругом.

*          *          *

Но почему стратегия всё-таки «безвыигрышная»? Ведь после подписания грабительских газовых контрактов, принятия Налогового кодекса и «закона о языках» российская верхушка своих целей на украинском направлении вроде бы достигла?

Конечно, достигла – если под «целями» подразумевать исключительно увеличение личных капиталов, и то в краткосрочной перспективе. Нетрудно понять, что дальнейшие шаги в данном направлении совершенно несовместимы с «евразийской интеграцией» в любой форме. Вся эта «интеграция» в обязательном порядке должна сопровождаться мощным пиаром, требующим немалых средств, а по-хорошему после торжественного вступления Украины в Евразийский союз следовало бы на пару лет «развернуть» финансовые потоки в её сторону, чтобы убедительно продемонстрировать, что все обещанные экономические выгоды этого союза для простых украинских граждан – не пустые слова. Но… как этих довольных граждан потом заманивать в Сибирь? Снова устраивать «продразвёрстки», закатывать «оргнаборы» и возобновить практику массированных ссылок «неугодных»? Тоже ведь дороговато может обойтись по нынешним временам… зато как радостно будут потирать руки всякие «русофобы», показывая пальцами на главных «организаторов», сидящих в Кремле! И ведь возразить-то им будет НЕЧЕГО!

Второй момент, о котором «строители славянских союзов» упорно не желают вспоминать: на самом деле запас украинского «пролетариата», согласного (и способного) работать на квалифицированной работе в районах со сложными климатическими условиями, практически исчерпан. Все, кто имел достаточно знаний и умений, либо уже «на Западе», либо найдут способ туда выбраться. В Россию нынче едет главным образом публика, чуть ли не физически не способная выучить ни украинский, ни какой-либо вообще иностранный язык. Стоит ли строить иллюзии по поводу интеллектуального потенциала таких «трудовых мигрантов»?

А чтобы совсем мало не показалось – не следует забывать и о том, что всё большее число украинцев (независимо от их родного языка) принимают решение жить не в тесных загазованных городах с высоким уровнем преступности, а в сёлах, поближе к природе, к натуральным продуктам… и к истокам собственно украинской культуры. Современные информационные технологии предоставляют неплохие возможности для работы «на дому», а географическая близость потребителя сельхозпродукции и её непосредственного производителя поможет избавиться от ненужных посредников, до сих пор эффективно грабящих село. Если такой «дауншифтинг» действительно примет массовый характер – ему придётся противопоставить жёсткие силовые меры. Иначе «отсталое село» в какой-то момент начнёт массово «перекупать» тех же чиновников, налоговиков, милиционеров и депутатов… а там, глядишь, и армией своей обзаведётся для защиты от «принудителей к миру/братству/союзу», которым к тому времени и без того будет хватать проблем.

Ну и, в конце концов, если имперские планы по обеспечению новых «строек евразизма» трудовыми ресурсами всё же осуществятся, в Украине возникнет ощутимый демографический вакуум, коего природа, как известно, не терпит. Кто же его заполнит? Уж никак не «русские граждане России», которых тамошние СМИ давно и успешно кормят сказками про украинские ужасы (сотворённые, само собой, «оранжевыми» либо их политическим противниками, «не умеющими договариваться с Москвой»), и вдобавок в самой РФ славяне тоже не демонстрируют особого прироста численности. Нет, на благодатные приднепровские чернозёмы двинутся те, у кого с демографией всё в порядке – тот самый «мусульманский элемент». Более сплочённые и организованные, поддерживаемые соседней Турцией и ближневосточными нефтяными сверхдержавами, они постепенно будут усиливать своё влияние на украинскую власть и в конце концов получат в ней представительство… И вот – в центре Европы возникает мощное исламское государство, расположенное, между прочим, в полутысяче километров от российской столицы, «нависающее» над коммуникациями между ней и Кавказом, контролирующее пути снабжения Черноморского флота…

«Славянским украинцам» радоваться описанной перспективе как-то не пристало, да и Евросоюз явно не взвоет от восторга, заимев такого замечательного соседа. Но, к примеру, Рамзан Кадыров вряд ли будет призывать уничтожить ТАКУЮ Украину, и здесь у него произойдёт серьёзная идеологическая размолвка с Путиным, который, в свою очередь, каждую ночь будет просыпаться в холодном поту от мысли, сколько же ещё исламских террористов проникло сквозь полупрозрачную российско-украинскую границу. Ну и соглашение о транзите газа всё рано придётся подписывать трёхстороннее – только «третьими» будут уже не европейские компании, а та же Турция, которой, несомненно, придётся по душе перспектива получить возможность контроля над экспортом российских углеводородов.

Самое трагичное в данной ситуации – даже не то, что нынешнее российское руководство принимает и начинает осуществлять столь непродуманные решения. Дело не в его (руководства) жадности либо некомпетентности – дело в том, что ДРУГИЕ, более удачные решения на данном этапе в принципе невозможны. Их просто не существует. РосИмперия/СССР/РФ, как и все предыдущие мировые империи, прошла фазу своего «высшего могущества» и теперь находится на стадии заката, неизбежно ведущей к окончательному распаду. Конечно, можно этот распад немного отсрочить, затратив немалую часть валютных поступлений от сырьевого экспорта (большевикам даже удалось ненадолго обернуть этот процесс вспять, принеся в жертву своей империи несколько десятков миллионов соотечественников) – но зачем, если можно просто максимально «монетизировать» доступные ресурсы и слегка подзаработать на выносе ценных вещей из аварийного здания? А для жителей здания, которым съехать, в общем, некуда, заготовлены сказки о «поднятии с колен» и «возрождении былого величия». Сюда же неплохо вписывается и новый украинский языковый закон – его всегда можно представить как «расширение сферы употребления русского языка на постсоветском пространстве», вызвав тем самым радостное повизгивание имперскоозабоченной публики. Но на самом деле больше всего это напоминает официоз поздне-брежневского Эсэсэсэра, по-детски радующийся каждому новому африканскому царьку, «избравшему социалистический путь развития», на фоне падающих цен на нефть. Надеюсь, все помнят, чем оно закончилось. Можно, конечно, назвать это «выигрышем»… хотя кое-то склонен считать это «величайшей геополитической катастрофой».

И ещё одно доказательство в пользу того, что в Кремле решили двигаться по пути «продажи империи»: нет ни малейших сомнений в том, что московская пятая колонна в Украине по приказу «центра» запросто (и сравнительно недорого) может устроить несколько громких провокаций, имеющих целью социальную дестабилизацию и дальнейший крупномасштабный гражданский конфликт. Такое развитие событий для российского руководства местами даже очень желательно: во-первых, появится повод ввести «миротворческие силы» на отдельные особо лакомые украинские территории (заодно объявив о «расширении влияния» и «России как факторе стабильности в Европе»); во-вторых, беженцы из зоны конфликта – это практически идеальный «человеческий материал», согласный на любое жильё и любую работу, только успевай строить бараки в тундре. Проблема в том, что после Грузии-2008 такие фокусы в мире воспринимаются уже далеко не столь благостно. Да и внутренняя ситуация в РФ нынче такова, что пожар у соседей может запросто перекинуться через границу – и вот тогда уже «сбежать с награбленным» станет значительно сложнее. Мародёров сейчас нигде не любят. Особенно в приличном обществе.

Владимир Остров, г. Киев