Моё послание всем, кто идёт маршем солидарности Украины и России в Санкт-Петербурге. // Мій лист до всіх, хто крокує маршем солідарності Україна-Росія в Санкт-Петербурбузі.
Прийшло в ночі:
“Отец Александр! доброй ночи
Если вы это прочитаете до завтра, то прошу – пришлите нам для Антивоенного марша в Петербурге пару слов – обращение к участникам. Мы зачитаем со сцены! Спасибо. Я один из организаторов марша. Марш будет под лозунгом “За дружбу с Украиной!” Мы против политики Путина и всего творящегося сейчас безобразия…”
Написав спонтанно, без відриву від клави – може ще встигнуть отримати.
Прочитал. Пишу спонтанно. Если успеваю – хорошо:
Вера, надежда, любовь – слова созидающей речи. Подозрительность, отчаяние, ненависть – гибельные слова, смердящие тлением.
Щедрость веры, надежды и любви основаны на неиссякаемости богатств жизни. А жизнь всегда приватна, всегда только моя, всегда личное задание, личная миссия. Никто и никогда не может жить чужой жизнью. Никто и никогда не может принять на себея ответственность за приватность иного. Все попытки присвоить, отнять, перераспределить ответственность вопреки правде жизни порождали подозрительность вместо веры, отчаяние вместо надежды и ненависть вместо любви. “И восста брат на брата и рече: се мое и то мое же… и нача князи на малое – это великое молвить…”
О, русская земля! – вопль печальника времён Игорева похода на половцев.
Не этот ли вопль исторгают наши сердца сегодня, когда безумие князей, их неуёмная гордыня, желание всё объединить под своей железной пятой, всё прибрать в свои белые княжеские ручки, дают сатанинское – каиново! – благословение сотворить нашествие в дом брата своего?
Не по доблести отбирают воинов в дружину – по беспредельности садистических наклонностей, по умению наслаждаться воплями пытаемых, хохотать над конвульсиями замученных…
Такое осатанелое всегда и среди всех найдётся.
Только не все согласятся, чтобы именно такое называлось “защитниками отечества от братьев-соотечественников”.
Вокруг опричнины группируются безмолвные смерды, загипнотизированные страхом, ошалелые от ужаса и сладости внушаемых перспектив. Безликие и безголосые жертвы слухов и наговоров, они потеют и смердят подозрительностью, поиском врагов, отчаянием и ненавистью и готовностью всё разрушить до основанья, чтобы потом бесконечно созидать всё из пустопорожнего “ничто”.
В стороне остаются как раз те, кто в вере, надежде и любви не согласен лезть в дом брата или сестры со своим уставом, хотя в любой момент готов принять по родному и поделиться, чем Бог послал, – кто не согласен дышать отравленым воздухом усобиц и потому непригоден для использования в осатанелых усобицах и воровских княжеских разборках.
Может быть палачей и садистов из княжьей опричнины совокупно с примкнувшими к ним смердами и больше, чем тех, кто не прольёт братскую кровь, кто не пойдёт путём Каина, кто не согласен объединяться в безликости, бессловесности и бессовестности. Может быть таких и меньше. Но именно за ними слово и логика созидания, слово и логика живой жизни – вера, надежда и люовь. Вера, надежа и любовь, которые никогда не перестанут – и любовь из них большая. Та любовь, которая не ищет своего, не сорадуется неправде, а сорадуется истине, всё претерпевает, всего надеется.
Дорогие мои люди! Пусть донесётся до вас слово, которое рождается в моём сердце здесь, в праздничном, осиянном Пасхою Христовою Львове. В городе, где на уютных улочках, овеяных славянским средневековьем, мы можем сидеть в теми тентов уличных кафешек-кнайп и дружно смеяться над дутыми страшилками про “бандерштат и хищных бендеров” за гальбою хорошего львовского живого пива, чашечкой ароматного кофе. Вольные люди, живущие вольностью своей навсегда приватной души, люди свободы и достоинства, которые никогда не будут покушаться на свободу и достоинство иного, находящегося рядом, плечом к плечу, такого же вольного и приватного, как и я сам, – мы можем смеяться, праздновать и радоваться друг другу. Мы можем вместе созидать. Мы можем осуществлять и делиться вдохновением. У нас и сегодня так много планов, которые мы готовы осуществлять вместе именно потому, что ни один из нас не желает подменить собой своего друга и сотрудника.
Здесь во Львове все последние дни так радостно слышать вокруг себя неумолкаемый говор – польский, белорусский, литовский, российский, украинский, немецкий, итальянский. И всегда – Христос Воскрес – Воистину воскрес! – и какая разница на греческом ли, на латинском ли?
Нет ничего радостнее, чем послать вам весточку: у нас, в нашем доме, в нашем украинском семействе, на нашем украинском подворье для вас всегда есть место за братским столом – и стол для вас всегда накрыт.
И как же горько было в эти дни проглатывать проскальзывавшее ненароком: “Раньше из Питера всегда приезжали интелектуалы, раскрепощённая творческая молодёжь, особенные люди. А теперь едут и едут какие-то безликие зомби с единственной задачей – развернуть и помахать красным с серпом и молотом флагом и накричать на нас, в нашем доме, что мы негодяи…”
Горько глотать, но глотать приходится, потому что – правда.
И я буду не прав, если не скажу простую истину: за праздник встречи отвественны все стороны, желающие встретиться за одним праздничным столом.
Не только мы отвечаем за праздничное убранство, радостную атмосферу (вопреки всем ужасам войны и ещё свежим могилам на Лычаковском кладбище), за готовность с любовью принимать всех и каждого со всеми их особенностями.
Не только мы.
Каждый из питерцев, да и москвичей, рязанцев, псковичей и дальше, дальше, ответственен за каждого своего, который направляется в наш праздничный родственный дом. Ответственны за то, с чем прийдут за общий стол ваши юные и совсем не юные хлопцы и мужики и какими песнями радости и веселья – или горя и печали? – завершиться наш праздник встречи.
Каждый ответственен за своих, направляющихся созидать – или разрушать? – наше общее.
Не отрекитесь этой ответственности.
Как и мы не отрекаемся – вопреки всему. Потому что – любовь.
Потому что любят не за что-то, а вопреки всему.
Сегодня, когда мне приходится исповедывать матерей и сестёр, братьев и седых отцов тех, кого так называемые “сепаратисты”, а на самом деле – оголтелые садисты-опрчники, – запытали насмерть, утопили, забили; сегодня, когда проглоченнные слёзы жгут горло и сердце, и прехватывает дыханье от невозможности объяснить и оправдать… именно сегдоня, я, тот, кто на исповедях волей Самого Бога прикасается к святая святых души каждого человека, обязан сказать каждому, живущему к северо-востоку от украинской государственной границы:
начало всякой речи мы, украинцы, всё так же хотим начинать со слов особенной близости. Не с заежженых на церковных и государственных амвонах именований “братья и сестры”, нет. С простого слова, приходящего из недр сердца: родные!
Да. Именно так.
Мы хотим всегда иметь возможность сказать вам первым словом – родные.
Не отбирайте у нас эту возможность.
Не наступайте на горло пасхальной песни – песни веры, надежды и любви. Защитите хотя бы это единственное – нашу возможность говорить вам со всею искренностью и сердечностью: РОДНЫЕ.
Зі щирою любовю у восреслому Христі Ісусі та з надією на могутність Його перемоги над пеклом і смертю
отець Олександр Август Чумаков, салезіянин, греко-католик, рідня ваша.
Україна, Львів, Пасха Христова 2014 року.
СЛАВА ИСУСУ ХРИСТУ