Европу и США сотрясают секс-парады и жуткие экономические проколы и провалы, причем все с левой стороны. Ведь похождения кота в мешке из МВФ с горничными и секретаршами совершенно аналогичны его же попыткам раздать налево недоразвитым бездельникам из третьего, четвертого, пятого и шестого мира кредиты в порядке то ли выкупа, то ли милостыни. А попытки президента Обамы обеспечить своих американских бездельников бесплатной медициной за счет прогрессивного налога (богатые и здоровые платят дважды, в том числе за бедных и больных) сильно смахивают на известный русскому читателю шариковский вариант: “Взять все, да и поделить”. Это, по словам тоже нам хорошо известного шукшинского героя из “Калины красной”, “аккуратненький такой бардельеро”. А бордель всегда налево, и я вам это сейчас докажу.
И не говорите мне про сластолюбивого правого Берлускони. Сильвио не хватался за первую попавшуюся горничную в отеле. Он обвораживал и щедро оплачивал красавиц на собственной вилле, и красавицы не только не подавали не его в суд, но и вообще с виллы уходить не хотели. Частная жизнь, на свои деньги. Правда, жена ушла. Но жены – дело наживное, главное иметь правильные правые убеждения.
Чем правые отличаются от левых? Хорошим воспитанием и умением отделить публичность от приватности. Билли Клинтон был славный президент, умница, эрудит, свой парень, но все-таки демократ, а не республиканец и, значит, чуточку с левизной. Неужели негде было пообщаться с Моникой Левински кроме стола в Овальном кабинете? Пригласил бы на круизный лайнер. А Сильвио Берлускони и в голову не пришло вести свою пассию в Сикстинскую капеллу, на Форум, в Колизей, в собор Св. Марка и заниматься сексом среди картин, скульптур и исторических реликвий. Он даже в рабочем кабинете этого не делал. Джентльмен знает, где надевать фрак, где смокинг, что носить на скачках, в чем выходить к столу и где заниматься сексом.
Левый Строс-Кан – социалист и, значит, пошляк. Он не джентльмен, и поэтому он стал торопливо, на ходу, лапать некрасивую и немолодую горничную. Пусть он ее не насиловал, но это было вульгарно. И напоролся на процесс. И тут своя же француженка подает на него в суд. Тоже ведь не приглашал в “Мулен Руж”, а пытался зажать прямо в офисе и в чужом доме. Это гадко и вполне по-пролетарски. Не умеют левые себя вести.
Кстати, этот социалист – человек очень не бедный, деньжата у него водятся, только с манерами плохо. Зачем ему соцпартия понадобилась? Вроде бы он своим жалованием с клошарами не делился, а делился с мировыми лузерами и бомжами чужими деньгами из кассы МВФ. Кристин Лагард не такая, она настоящая леди, ее явно с шофером не застукают. И если она будет подавать милостыню, то из своего кошелька, а не из средств МВФ. Не давать никогда ничего никому – это единственный способ справиться с кризисом. И с внутренним, и с внешним. Джентльмены сами оплачивают свои счета. И леди, кстати, тоже, если не найдут джентльмена, который заплатит за них.
Американцев, конечно, сразу обвинили в том, что в деле Строс-Кана у них было не правосудие, а заговор. Представляю детектив: левый Обама и правый Саркози вступают в заговор против богатого социалиста, чтобы на выборах во Франции победила правая радикалка Марин Ле Пен. Другой цели по этому сценарию я у заговорщиков не вижу. Театр абсурда. США – страна правозащитников, там защищают слабых. Там другая пословица, не русская: “Со слабым не судись, с бедным не борись”. Ради несчастной темнокожей горничной Америка была готова открутить голову директору МВФ. Там присяжные стесняются судить афроамериканца, сознавая свою историческую вину, там убирают президентов (Никсона) за прослушку телефонов на выборах (Уотергейт). Это вам не царская, не советская и не путинская Россия.
Но это к слову. Нет никакого заговора. Есть неумение левых вести себя в обществе. То супруга Миттерана принимает в Елисейском дворце Фиделя Кастро (по-моему, это еще хуже орального секса). То американские хиппи находят оригинальные средства борьбы против войны во Вьетнаме – “Делай любовь, а не войну!”. Больше нечем заняться было?
А теперь давайте французский 1968 год. С чего все это безобразие началось? Читайте Робера Мерля, он француз, он очевидец. Читайте его роман “За стеклом”. Началось с того, что юношей-студентов не пускали в женские общежития Сорбонны, а им хотелось давать девушкам “уроки в тишине”. И явно не истории и не математики. И дальше все налево: на филфаке повесили лозунг “Факультет неграмотных”, занятия прекратились, Париж утонул в мусоре, студенты жгли чужие машины, едва не сожгли здание Оперы, и при этом еще началась всеобщая забастовка рабочих. Какие требования? Свободы навалом, работа у них была. Еще чего? Опять гильотина на нынешней площади Согласия, опять Комитет общественного спасения, опять якобинцы? Хорошо, что де Голль по воле нормальных французов, вышедших на улицы, чтобы требовать от власти жестких мер против леваков, обещал употребить войска. И все пошли по домам.
Уверяю вас, что ни Маргарет Тэтчер, ни Рональда Рейгана в сексуальных скандалах не обвиняли. Если что и было, то тихо, келейно. Потому что они правые.
А если вы спросите, какое все это имеет к нам отношение, то я вам скажу, что уже при Николае II все пошло налево: и дурацкая русско-японская война, и 1905 год, и неуместное пристрастие царской семьи к Распутину, и год 1917-й. А советская власть добавила кое-что еще. Несъедобная колбаса, непригодные к употреблению одежда и обувь, сначала исчезнувшая свобода, а потом исчезнувшая еда. И сейчас вместо леди и джентльменов в стране жуликов, воров, рабов, империалистов и совков мы имеем тонущие в реках вместе с пассажирами устаревшие калоши, тонущие в морях подлодки, самолеты, в которые можно сажать только самоубийц; взятых на полное содержание маньяков и бандитов всех сортов, от белорусского до югоосетинского. И еще у нас есть для дополнения борделя его главные содержатели Путин и Медведев; еще мы имеем экономику, состоящую из газовой трубы, и новые памятники Сталину, один из которых только что соорудили в Пензе. И все это называется “Россия встает с колен”. Куда и на что она встает? На голову?
За последние 111 лет, за вычетом ельцинских светлых времен до и после первой чеченской войны, мы переходили от борделя к концлагерю и от концлагеря к борделю. А бордель всегда налево, не говоря уж о концлагере.
