OMAR HAJAM
08/06/2009 | stryjko_bojko
OMAR HAJAM
Омар Хайям (1048-1123)
Омар Хайям - всемирно известный классик персидско - таджикской поэзии, учёный, математик, астроном, поэт и философ. Полное имя - Гияс ад-Дин Абуль Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури.
Омар Хайям прожил 75 лет. Родился в 1048 году в Нишапуре. Учился в Нишапуре, а затем в крупнейших центрах науки того времени: Балхе, Самарканде и др. Около 1069 г. в Самарканде Омар Хайям написал тракта «О доказательствах задач алгебры и аллукабалы». В 1074 г. возглавил крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфахане. В 1077 г. завершил работу над книгой «Комментарии к трудным постулатам книги Евклида». В 1079 г. вместе с сотрудниками вводит в действие календарь. В последние годы 11 века меняется правитель Исфахана и обсерватория закрывается. Омар Хайям совершает паломничество в Мекку. В 1097 году работает врачом в Хорсане и пишет трактат на языке фарси «о всеобщности бытия». Последние 10-15 лет жизни Хайям проводит очень тяжело в уединении в Нишапури, мало общается с людьми и много читает. Как сообщают историки, в последние часы жизни Омар Хайям читал «Книгу исцеления» Ибн Сины (Авиценны). Он дошёл до раздела «О единстве и всеобщности» философского сочинения, положил на книгу зубочистку, встал, помолился и умер.
Творчество Омара Хайяма – удивительное явление в истории культуры народов Средней Азии и Ирана, всего человечества. Его открытия в области физики, математики, астрономии переведены на многие языки мира и имеют историческое значение. Его стихи «жалящие как змея» до сих пор покоряют своей предельной ёмкостью, лаконичностью, образностью, простотой изобразительных средств и гибким ритмом. Философия Омара Хайяма сближает его с гуманистами эпохи Возрождения («Цель творца и вершина творения – мы»). Он ненавидел и обличал существующие порядки, религиозные догмы и пороки, царившие в обществе. Однако часто Хайям впадал в пессимизм и фанатизм, что было широко распространено в средневековье и особенно на востоке. Этот мир считался временным и преходящим. Богословы и философы того времени придерживались того мнения, что вечную жизнь и блаженство можно найти только после смерти. Всё это не могло не найти своего отражения в творчестве Омара Хайяма. Однако поэт также любил и реальную жизнь, протестовал против её несовершенства и взывал наслаждаться каждым её мигом, невзирая на то, что существующие нравы и инквизиция не разделяли и преследовали подобные взгляды на жизнь.
Рубаи Омара Хайяма – классика средневековой восточной поэзии, которая и по сей день привлекает к себе всех ценителей мудрого слова.
* * *
В колыбели - младенец, покойник - в гробу:
Вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
* * *
Трясу надежды ветвь, но где желанный плод?
Как смертный нить судьбы в кромешной тьме найдёт?
Тесна мне бытия печальная темница, -
О, если б дверь найти, что к вечности ведёт!
* * *
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
* * *
Запрет вина – закон , считающийся с тем,
Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем.
* * *
Шёл я трезвый – веселья искал и вина,
Вижу: мёртвая роза – суха и черна.
«О несчастная! В чём ты была виновата?»
«Я была чересчур весела и пьяна…».
* * *
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нём недолго и ушёл,
А кто не приходил совсем, ещё блаженней.
* * *
От страха смерти я, - поверьте мне, - далёк:
Страшнее жизни, что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок.
Общаясь с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
…
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
…
Нам жизнь навязана; её водоворот
ОшНеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
* * *
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
* * *
Запрет вина – закон , считающийся с тем,
Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем.
* * *
* * *
Общаясь с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
* * *
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
* * *
Нам жизнь навязана; её водоворот
Ошеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
* * *
«Вино пить – грех?! Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
* * *
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
* * *
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам пришёл,
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр – я за новым пришёл.
* * *
«Надо жить, - нам твердят, - в постах и труде.
Как живёте вы – так и воскреснете –де!»
Я с подругой и чашей вина неразлучен, -
Чтобы так и проснуться на страшном суде.
* * *
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.
* * *
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не брод под окном у любимой, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.
* * *
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
* * *
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это –я!»
Украсит золотом свои награды: «Это –я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это –я!»
О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнёт ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Всё равно ничего изменить не могу?
…
Из всего, что аллах мне для выбора дал,
Я избрал чёрствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал, -
Ставши нищим, богаче богатого стал.
…
Да пребудет со мною любовь и вино!
Будь, что будет: безумье, позор – всё равно!
Чему быть суждено – неминуемо будет,
Но не больше того, чему быть суждено.
* * *
Много сект насчитал я в исламе. Из всех
Я избрал себе секту любовных утех.
Ты – мой бог! Подари же мне радости рая.
Слиться с богом, любовью пылая, - не грех!
* * *
Под этим небом жизнь – терзаний череда,
А сжалиться ль она над нами? Никогда.
О нерождённые! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.
* * *
Если бог не услышит меня в вышине –
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны –
Значит, дьявол внушает желания мне!
* * *
Я в кувшин нацедил молодого вина,
Он выбалтывать тайны мне начал спьяна:
"Был я шахом и чашу держал золотую,
А теперь стал кувшином и грош мне цена".
* * *
В этом призрачном мире утрат и теней,
С чем сравнить тебя - думал я множество дней.
И решил, что лицо твоё солнца светлее,
Что прекрасный твой стан кипариса стройней.
* * *
Кумир мой, вылепил тебя гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.
* * *
Нет у мира начала, конца ему нет,
Мы уйдём навсегда - ни имён, ни примет.
Этот мир был до нас и вовеки пребудет,
После нас простоит ещё тысячу лет.
* * *
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
"Куда ведёт меня чреда ночей и дней?"
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
"Ах, больше в этот мир ты не вернёшься. Пей!".
* * *
Пью я только с друзьями - имейте в виду,
Пить вино - так написано мне на роду.
Сам Господь написал, и поэтому бросить
Не могу. Ибо эти его подведу.
* * *
«Вино пить – грех?! Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
* * *
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
* * *
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам пришёл,
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр – я за новым пришёл.
* * *
«Надо жить, - нам твердят, - в постах и труде.
Как живёте вы – так и воскреснете –де!»
Я с подругой и чашей вина неразлучен, -
Чтобы так и проснуться на страшном суде.
* * *
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.
* * *
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не брод под окном у любимой, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.
* * *
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
* * *
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это –я!»
Украсит золотом свои награды: «Это –я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это –я!»
О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнёт ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Всё равно ничего изменить не могу?
Из всего, что аллах мне для выбора дал,
Я избрал чёрствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал, -
Ставши нищим, богаче богатого стал.
…
Нищий мнит себя шахом, напившись вина.
Львом лисица становится, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность,
Опьяневшая юность, как старость, умна.
* * *
Ты при всех на меня накликаешь позор;
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласится с твоими словами.
Но достоин ли ты выносить приговор?
* * *
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасёт Аллах!
* * *
Я научу тебя, как всем прийтись по нраву,
Улыбки расточай налево и направо,
Евреев, мусульман и христиан хвали -
И добрую себе приобретёшь ты славу.
* * *
Бог даёт, Бог берёт - вот и весь тебе сказ,
Что к чему - остаётся загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз,
Да и то норовят недолить каждый раз.
* * *
Беспощадна судьба, наши планы круша.
Час настанет - и тело покинет душа,
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
* * *
Океан состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг.
* * *
Миром правят насилие, злоба и месть,
Что ещё на земле достовернее есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.
* * *
Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина - грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти - не всё ли нам равно?
* * *
Ни от жизни моей, ни от смерти моей
Мир богаче не стал и не станет бедней.
Задержусь ненадолго в обители этой
И уйду, ничего не узнавши о ней.
* * *
Из допущенных в рай и повергнутых в ад
Никогда и никто не вернулся назад.
Грешен ты или свят, беден или богат -
Уходя, не надейся и ты на возврат.
* * *
Я спросил у мудрейшего: "Что ты извлёк
Из своих манускриптов?" И он мне изрёк:
"Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудростей книжных далёк".
* * *
Удивленья достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
* * *
Разум мой не силён и не слишком глубок,
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь -
Сущность бога способен понять только бог.
* * *
Мне, Господь, надоела моя нищета,
Надоела надежд и желаний тщета.
Дай мне новую жизнь, если ты всемогущий!
Может лучше, чем эта, окажется та.
* * *
Когда тело моё на кладбище снесут -
Ваши слёзы и речи меня не спасут.
Подождите, пока я не сделаюсь глиной,
А потом из меня изготовьте сосуд.
* * *
Каждый розовый, взоры ласкающий куст
Рос из праха красавиц, из розовых уст.
Каждый стебель, который мы топчем ногами,
Рос из сердца, вчера ещё полного чувств.
* * *
Счастье смелым даётся, не любит тихонь,
Ты за счастье и в воду иди и в огонь.
Перед богом равны и бунтарь и покорный,
Не зевай - своё счастье не проворонь.
* * *
Ты скажешь, эта жизнь - одно мгновенье.
Её цени, в ней черпай вдохновенье.
Как проведёшь её, так и пройдёт,
Не забывай: она - твоё творенье.
* * *
Назовут меня пьяным – воистину так!
Нечестивцем, смутьяном - воистину так!
Я есть я. и болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!
Віддрукував: stefan k. stanevych
http://ozhs.org.ua
http://fsnvsuvor.ho.com.ua
e-mail: ozhs@ukr.net
Омар Хайям (1048-1123)
Омар Хайям - всемирно известный классик персидско - таджикской поэзии, учёный, математик, астроном, поэт и философ. Полное имя - Гияс ад-Дин Абуль Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури.
Омар Хайям прожил 75 лет. Родился в 1048 году в Нишапуре. Учился в Нишапуре, а затем в крупнейших центрах науки того времени: Балхе, Самарканде и др. Около 1069 г. в Самарканде Омар Хайям написал тракта «О доказательствах задач алгебры и аллукабалы». В 1074 г. возглавил крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфахане. В 1077 г. завершил работу над книгой «Комментарии к трудным постулатам книги Евклида». В 1079 г. вместе с сотрудниками вводит в действие календарь. В последние годы 11 века меняется правитель Исфахана и обсерватория закрывается. Омар Хайям совершает паломничество в Мекку. В 1097 году работает врачом в Хорсане и пишет трактат на языке фарси «о всеобщности бытия». Последние 10-15 лет жизни Хайям проводит очень тяжело в уединении в Нишапури, мало общается с людьми и много читает. Как сообщают историки, в последние часы жизни Омар Хайям читал «Книгу исцеления» Ибн Сины (Авиценны). Он дошёл до раздела «О единстве и всеобщности» философского сочинения, положил на книгу зубочистку, встал, помолился и умер.
Творчество Омара Хайяма – удивительное явление в истории культуры народов Средней Азии и Ирана, всего человечества. Его открытия в области физики, математики, астрономии переведены на многие языки мира и имеют историческое значение. Его стихи «жалящие как змея» до сих пор покоряют своей предельной ёмкостью, лаконичностью, образностью, простотой изобразительных средств и гибким ритмом. Философия Омара Хайяма сближает его с гуманистами эпохи Возрождения («Цель творца и вершина творения – мы»). Он ненавидел и обличал существующие порядки, религиозные догмы и пороки, царившие в обществе. Однако часто Хайям впадал в пессимизм и фанатизм, что было широко распространено в средневековье и особенно на востоке. Этот мир считался временным и преходящим. Богословы и философы того времени придерживались того мнения, что вечную жизнь и блаженство можно найти только после смерти. Всё это не могло не найти своего отражения в творчестве Омара Хайяма. Однако поэт также любил и реальную жизнь, протестовал против её несовершенства и взывал наслаждаться каждым её мигом, невзирая на то, что существующие нравы и инквизиция не разделяли и преследовали подобные взгляды на жизнь.
Рубаи Омара Хайяма – классика средневековой восточной поэзии, которая и по сей день привлекает к себе всех ценителей мудрого слова.
* * *
В колыбели - младенец, покойник - в гробу:
Вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
* * *
Трясу надежды ветвь, но где желанный плод?
Как смертный нить судьбы в кромешной тьме найдёт?
Тесна мне бытия печальная темница, -
О, если б дверь найти, что к вечности ведёт!
* * *
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
* * *
Запрет вина – закон , считающийся с тем,
Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем.
* * *
Шёл я трезвый – веселья искал и вина,
Вижу: мёртвая роза – суха и черна.
«О несчастная! В чём ты была виновата?»
«Я была чересчур весела и пьяна…».
* * *
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нём недолго и ушёл,
А кто не приходил совсем, ещё блаженней.
* * *
От страха смерти я, - поверьте мне, - далёк:
Страшнее жизни, что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок.
Общаясь с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
…
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
…
Нам жизнь навязана; её водоворот
ОшНеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
* * *
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
* * *
Запрет вина – закон , считающийся с тем,
Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить – признак мудрости, а не порок совсем.
* * *
* * *
Общаясь с дураком, не оберёшься срама,
Поэтому совет ты выслушай Хайяма:
Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,
Из рук же дурака не принимай бальзама.
* * *
Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов!
Они рабы имён. Составь себе лишь имя,
И ползать пред тобой любой из них готов.
* * *
Нам жизнь навязана; её водоворот
Ошеломляет нас, но миг один – и вот
Уже пора уйти, не зная цели жизни…
Приход бессмысленный, бессмысленный уход!
* * *
«Вино пить – грех?! Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
* * *
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
* * *
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам пришёл,
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр – я за новым пришёл.
* * *
«Надо жить, - нам твердят, - в постах и труде.
Как живёте вы – так и воскреснете –де!»
Я с подругой и чашей вина неразлучен, -
Чтобы так и проснуться на страшном суде.
* * *
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.
* * *
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не брод под окном у любимой, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.
* * *
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
* * *
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это –я!»
Украсит золотом свои награды: «Это –я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это –я!»
О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнёт ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Всё равно ничего изменить не могу?
…
Из всего, что аллах мне для выбора дал,
Я избрал чёрствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал, -
Ставши нищим, богаче богатого стал.
…
Да пребудет со мною любовь и вино!
Будь, что будет: безумье, позор – всё равно!
Чему быть суждено – неминуемо будет,
Но не больше того, чему быть суждено.
* * *
Много сект насчитал я в исламе. Из всех
Я избрал себе секту любовных утех.
Ты – мой бог! Подари же мне радости рая.
Слиться с богом, любовью пылая, - не грех!
* * *
Под этим небом жизнь – терзаний череда,
А сжалиться ль она над нами? Никогда.
О нерождённые! Когда б о наших муках
Вам довелось узнать, не шли бы вы сюда.
* * *
Если бог не услышит меня в вышине –
Я молитвы свои обращу к сатане.
Если богу желанья мои неугодны –
Значит, дьявол внушает желания мне!
* * *
Я в кувшин нацедил молодого вина,
Он выбалтывать тайны мне начал спьяна:
"Был я шахом и чашу держал золотую,
А теперь стал кувшином и грош мне цена".
* * *
В этом призрачном мире утрат и теней,
С чем сравнить тебя - думал я множество дней.
И решил, что лицо твоё солнца светлее,
Что прекрасный твой стан кипариса стройней.
* * *
Кумир мой, вылепил тебя гончар,
Что пред тобой луна своих стыдится чар.
Другие к празднику себя пусть украшают,
Ты - праздник украшать собой имеешь дар.
* * *
Нет у мира начала, конца ему нет,
Мы уйдём навсегда - ни имён, ни примет.
Этот мир был до нас и вовеки пребудет,
После нас простоит ещё тысячу лет.
* * *
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
"Куда ведёт меня чреда ночей и дней?"
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
"Ах, больше в этот мир ты не вернёшься. Пей!".
* * *
Пью я только с друзьями - имейте в виду,
Пить вино - так написано мне на роду.
Сам Господь написал, и поэтому бросить
Не могу. Ибо эти его подведу.
* * *
«Вино пить – грех?! Подумай, не спеши!
Сам против жизни явно не греши.
В ад посылать из-за вина и женщин?
Тогда в раю, наверно, ни души.
* * *
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
* * *
Я в мечеть не за праведным словом пришёл,
Не стремясь приобщиться к основам пришёл,
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истёрся до дыр – я за новым пришёл.
* * *
«Надо жить, - нам твердят, - в постах и труде.
Как живёте вы – так и воскреснете –де!»
Я с подругой и чашей вина неразлучен, -
Чтобы так и проснуться на страшном суде.
* * *
«Ад и рай – в небесах», - утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половинки души.
* * *
Не моли о любви, безнадёжно любя,
Не брод под окном у любимой, скорбя.
Словно нищие дервиши, будь независим –
Может статься, тогда и полюбят тебя.
* * *
Не завидуй тому, кто силён и богат.
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вздоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
* * *
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это –я!»
Украсит золотом свои награды: «Это –я!»
Но лишь пойдут на лад его делишки,
Внезапно смерть выходит из засады: «Это –я!»
О душа! Ты меня превратила в слугу.
Я твой гнёт ощущаю на каждом шагу.
Для чего я родился на свет, если в мире
Всё равно ничего изменить не могу?
Из всего, что аллах мне для выбора дал,
Я избрал чёрствый хлеб и убогий подвал,
Для спасенья души голодал и страдал, -
Ставши нищим, богаче богатого стал.
…
Нищий мнит себя шахом, напившись вина.
Львом лисица становится, если пьяна.
Захмелевшая старость беспечна, как юность,
Опьяневшая юность, как старость, умна.
* * *
Ты при всех на меня накликаешь позор;
Я безбожник, я пьяница, чуть ли не вор!
Я готов согласится с твоими словами.
Но достоин ли ты выносить приговор?
* * *
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасёт Аллах!
* * *
Я научу тебя, как всем прийтись по нраву,
Улыбки расточай налево и направо,
Евреев, мусульман и христиан хвали -
И добрую себе приобретёшь ты славу.
* * *
Бог даёт, Бог берёт - вот и весь тебе сказ,
Что к чему - остаётся загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз,
Да и то норовят недолить каждый раз.
* * *
Беспощадна судьба, наши планы круша.
Час настанет - и тело покинет душа,
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
* * *
Океан состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг.
* * *
Миром правят насилие, злоба и месть,
Что ещё на земле достовернее есть?
Где счастливые люди в озлобленном мире?
Если есть - их по пальцам легко перечесть.
* * *
Увы, не много дней нам здесь побыть дано,
Прожить их без любви и без вина - грешно.
Не стоит размышлять, мир этот стар иль молод:
Коль суждено уйти - не всё ли нам равно?
* * *
Ни от жизни моей, ни от смерти моей
Мир богаче не стал и не станет бедней.
Задержусь ненадолго в обители этой
И уйду, ничего не узнавши о ней.
* * *
Из допущенных в рай и повергнутых в ад
Никогда и никто не вернулся назад.
Грешен ты или свят, беден или богат -
Уходя, не надейся и ты на возврат.
* * *
Я спросил у мудрейшего: "Что ты извлёк
Из своих манускриптов?" И он мне изрёк:
"Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной
По ночам от премудростей книжных далёк".
* * *
Удивленья достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
* * *
Разум мой не силён и не слишком глубок,
Чтобы замыслов божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь -
Сущность бога способен понять только бог.
* * *
Мне, Господь, надоела моя нищета,
Надоела надежд и желаний тщета.
Дай мне новую жизнь, если ты всемогущий!
Может лучше, чем эта, окажется та.
* * *
Когда тело моё на кладбище снесут -
Ваши слёзы и речи меня не спасут.
Подождите, пока я не сделаюсь глиной,
А потом из меня изготовьте сосуд.
* * *
Каждый розовый, взоры ласкающий куст
Рос из праха красавиц, из розовых уст.
Каждый стебель, который мы топчем ногами,
Рос из сердца, вчера ещё полного чувств.
* * *
Счастье смелым даётся, не любит тихонь,
Ты за счастье и в воду иди и в огонь.
Перед богом равны и бунтарь и покорный,
Не зевай - своё счастье не проворонь.
* * *
Ты скажешь, эта жизнь - одно мгновенье.
Её цени, в ней черпай вдохновенье.
Как проведёшь её, так и пройдёт,
Не забывай: она - твоё творенье.
* * *
Назовут меня пьяным – воистину так!
Нечестивцем, смутьяном - воистину так!
Я есть я. и болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!
Віддрукував: stefan k. stanevych
http://ozhs.org.ua
http://fsnvsuvor.ho.com.ua
e-mail: ozhs@ukr.net
Відповіді
2009.08.06 | Пан Коцький
Omar Khayyam
2009.08.09 | stryjko_bojko
Я не поет
Я НЕ ПОЭТhttp://www.uzairways.com/news.aspx?pid=740&ctl=Article&dId=973&cls=1
В соответствии с Международным календарем знаменательных дат ЮНЕСКО, 18 мая мировая общественность отмечает 960-летие со дня рождения удивительнейшего человека. Чего стоит только перечисление наук, которыми он занимался. Математика, астрономия, физика, химия, философия, история, этнография, музыковедение, лингвистика…
В дошедших до нас источниках сохранился перечень почетных титулов, которых он был удостоен: «Имам Хорасана», «Ученейший муж века», «Доказательство истины», «Знаток греческих наук», «Царь философов Востока и Запада»…
А еще он был мудрецом, знатоком Корана и хаджой, совершившим паломничество в Мекку и Медину, любимым миллионами почитателей поэтом, хотя к таковым себя совершенно искренне не причислял.
К тому же он был астрологом и политиком, служил, если воспользоваться современной терминологией, госсоветником по вопросам науки и культуры при дворах великих правителей своей эпохи, чьи владения простирались от берегов Средиземного моря до Персидского залива, от Каспия до междуречья Амударьи и Сырдарьи.
Официально семьи у него не было. Но он любил и был любим женщинами. Однажды он выкупил на рынке невольницу с Кипра, которая и поселилась в его доме.
Он обладал даром просветителя и педагога. Будучи затворником, мог вести занятия с учениками, тем самым зарабатывая деньги на склоне лет.
Созданный им календарь и поныне считается наиболее точным из всех существующих. Средняя длина года в нем равна 365,24242 дня, он делает ошибку на одни сутки за 4500 лет, тогда как ныне принятый мировым сообществом Грегорианский календарь такую ошибку допускает раз в 3280 лет.
И, еще он был лекарем и фармакологом-травником, а заодно и виноделом. При этом знал «пить с кем, когда и сколько».
Не будем дальше интриговать. Читатель наверняка догадался, что речь идет об Омаре Хайяме. Его полное имя Гияс-ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури.
«Хайям» буквально означает «палаточный мастер» или «мастер по изготовлению шатров» («хайма» – палатка). От этого персидского слова, кстати, происходит старорусское «хамовник», то есть «текстильщик», сохранившееся и поныне в названии одного из районов Москвы.
Это имя скорее всего указывает на профессию отца и предков ученого и поэта, который намекает на значение своего имени в одном из четверостиший:
Палаток мудрости нашивший без числа,
В горнило мук упав, сгорел Хайям дотла,
Пресеклась жизни нить, и пепел за бесценок
Надежда, старая торговка, продала.
Ни в одной из исторических хроник нет сведений о точной дате рождения Омара Хайяма. Зато сохранился его гороскоп, который зафиксировали историки того времени Абу-л-Фазл Бейхаки и Ахмад Татави. Первый из них, кстати, был знаком с Хайямом, и к его сообщению можно отнестись серьезно.
«Его (Хайяма) знаком были Близнецы: Солнце и Меркурий были в 3-м градусе Близнецов, Меркурий был в соединении (с Солнцем), а Юпитер был по отношению к ним в тригональном аспекте (120 градусов)…»
В тридцатые годы XX века исследователь из Калькутты Свами Говинда Тиртха, проанализировав геоцентрические долготы Меркурия и Юпитера по средневековым индийским таблицам афемерид, заключил, что Хайям родился 18 мая 1048 года.
Выводы Тиртхи проверила советский астроном и математик Шарифа Шараф и доказала, что между 1015 и 1054 годом Меркурий находился 17, 18, 19 мая в соединении с Солнцем лишь трижды – в 1022, 1035 и 1048 годах. Однако Юпитер удовлетворял условию тригонального аспекта только в 1048 году.
Из трех дат – 17, 18, 19 мая – солнце точно соответствует указанной в гороскопе долготе именно 18 мая.
…В начале XI века один из древнейших городов Хорасана Нишапур, где родился Хайям, был типичным феодальным городом. Обнесенный высокими стенами с башнями, он занимал площадь примерно в сорок квадратных километров. Лежащий на оживленных караванных путях, Нишапур – один из главных культурных центров Ирана, был знаменит своими библиотеками. С XI века в городе действовали школы среднего и высшего типа – медресе. Учитывая, что отец Хайяма ремесленник-палаточник Ибрахим принадлежал к среднему сословию горожан и обладал некоторым достатком, он сумел дать своему сыну блестящее для того времени образование сначала в Нишапуре, потом в Балхе. Необычные способности и усидчивость позволили юноше в совершенстве овладеть науками. Причем он обстоятельно ознакомился также с трудами античных авторов, переведенными на арабский язык, которым он овладел в совершенстве и на котором впоследствии написал большинство своих трактатов. Рубаи же он сочинял в основном на фарси.
Поначалу в Европе математик Омар ал-Хайями и поэт Омар Хайям рассматривались как разные люди. Достаточно полистать тома энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, изданного в Санкт-Петербурге в 1903 году. В 42-м томе помещена статья об ученом Омар Аль-Кайями, а в 73-м томе статья «Хейям или Омар Хейям» была посвящена уже поэту.
Если говорить о более ранних публикациях, то о Хайяме-поэте в 1700 году упоминал Томас Хайд в «Истории религий древних персов». В 1742 году в предисловии к книге Ж. Меермана по исчислению флюксий (т. е. математическому анализу) впервые в Европе был упомянут алгебраический трактат Хайяма.
Но настоящее изучение творчества Хайяма началось позднее. В 1851 году немецкий математик Франц Вёпке в Париже выпустил в свет книгу «Алгебра Омара Хайяма», содержащую арабский текст и французский перевод почти неизвестного европейской науке трактата, где была дана полная классификация кубических уравнений с положительными корнями и для каждого случая приведет способ решения.
В 1859 году английский переводчик Эдвард Фицджеральд открыл европейцам Хайяма-поэта, опубликовав в Лондоне его рубаи. На это отозвался другой британский писатель, лорд Альфред Теннисон, назвав этот перевод «планетой, равной Солнцу, бросившему ее в пространство».
Надо сказать, что сочетание в одном лице автора научных трактатов и стихов на средневековом Востоке отнюдь не редкость. Предшественник Хайяма, великий врачеватель и мыслитель Абу Али ибн Сино (Авиценна), родившийся в 980 году, сочинил не только «Канон врачебной науки» и сотни других научных трактатов, но и множество четверостиший.
Однако вернемся к юности Хайяма. К 18 годам он уже вел самостоятельно занятия в Нишапуре, написал небольшой труд по математике «Трактат Абу-л-Фатха Омара ибн ал-Хайяма», который показал автора уже сложившимся ученым. К счастью, это его первое произведение до нас дошло. В 1931 году оно было опубликовано (частично) в Тегеране в переводе на фарси. Однако славу юноше принесла другая его работа – «Трудные вопросы математики», которая не сохранилась, о ней известно лишь по упоминанию автора в другом его произведении.
В 18-летнем возрасте Хайяму пришлось уехать из Нишапура в Самарканд. По рекомендации своего нишапурского наставника, шейха Назира с торговым караваном, ходившим по трассам Великого шелкового пути, молодой Омар Хайям попал в Самарканд. Письмо шейх адресовал своему другу, тогдашнему главному казию (судье) Самарканда Абу-Тахиру Алаку, которого здесь называли просто Алак (что в переводе с арабского означало «драгоценность»). Для молодого ученого из Хорасана его помощь действительно стала драгоценной: казий поселил его у себя дома, назначил жалование, создав все условия для завершения уже начатых и создания новых научных работ. Вскоре Хайям получил приглашение ко двору бухарского хакана караханидского принца Шамса ал-Мулка, которому преподнес рукопись «Трактат о доказательствах задач алгебры и алмукабалы» (алмукабала – приведение подобных членов), а чуть позже – трактат об искусстве определения качества золота и серебра в состоящем из них теле, под названием «Весы мудрости».
Один из современников и учеников Хайяма – историк Абу-л-Фазл Бейхаки зафиксировал в своих записях: «Хакан Шамс ал-Мулк Бухари принял имама Омара с большими почестями и сажал его рядом с собой на трон».
В общей сложности в Самарканде и Бухаре Хайям пробыл восемь лет, пока слава о нем с караванами купцов и путешественников не дошла до его родины – Персии. В столице сельджуков, правящих тогда Персией, Исфахане на троне восседал Малик-шах, а его визирем (первым министром) был весьма просвещенный царедворец Низам ал-Мулк – автор трактата «Сиёсат-наме» – о политическом и административном устройстве обширной к тому времени империи сельджукидов.
У Омара Хайяма начался самый яркий период творчества. В Исфахане, куда он прибыл в 1074 году, была основана исполинская астрономическая обсерватория, в которой он вдохновенно работал в течение восемнадцати лет. Именно здесь был создан «Звездный каталог Хайяма», проведена календарная реформа, написаны трактаты «Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида», «Свет разума о предмете всеобщей науки», «О бытии и долженствовании», «Краткая физика» и другие. Он перевел с арабского на фарси философское сочинение ибн Сино «Хутба» («Обращение»). И конечно, продолжал писать в минуты раздумий рубаи, и тут же забывал о черновиках. Четверостишия неведомыми путями расходились среди многочисленных почитателей.
Как-то визирь Низам аль-Мулк цитировал рубаи на отдыхе в шахском саду:
–Твои? – спросил визирь.
– Возможно, – ответил Омар Хайям.
Это поразило визиря – Как можно не узнавать своих стихов? Да еще таких замечательных.
– Я не поэт, – серьезно объяснил ученый. – Моя профессия – математика, астрономия и философия…
– А стихи?
– В свободное время, – ответил мыслитель. – Так, иногда…
Все закончилось в 1092 году, когда от рук религиозных экстремистов погибли сначала Низам аль-Мулк, а затем и Малик-шах. Исфаханская обсерватория пришла в упадок.
После трагических событий Омар Хайям прожил еще 39 лет, продолжая интенсивные духовные искания, совершил хадж в Аравию, жил некоторое время в Мерве, вернулся и дописал свое философское завещание «Трактат о всеобщности существования».
По свидетельству историка Абу-л-Фазл Бейхаки, в последние часы своей жизни (наиболее вероятна дата – 4 декабря 1131 года) Омар Хайям читал «Книгу исцеления» Ибн Сино. Дошел до раздела «О единстве и всеобщности» философского повествования и, завершая вечернюю молитву, сказал: «Боже мой, ты знаешь, что я познал тебя по мере моей возможности. Прости меня, мое знание тебя – это мой путь к тебе».
Незадолго до смерти Омар Хайям говорил в кругу друзей: «Моя могила будет расположена в таком месте, где каждую весну северный ветер будет осыпать надо мной цветы».
Как рассказал автору этих строк известный романист Георгий Гулиа, написавший пронзительное «Сказание об Омаре Хайяме», не раз бывавший в Иране, над прахом великого ученого-гуманиста и поэта, который покоится на древнем кладбище Хайра в Нишапуре, воздвигнут величественный мавзолей. Средства на его строительство были собраны почитателями таланта Омара Хайяма, живущими в разных странах мира. Ветви миндаля, абрикоса, груш и яблонь настолько щедро осыпают свои цветы на его надгробье, что в период цветения оно совершенно сокрыто под ними…
Шахабутдин ЗАЙНУТДИНОВ